Славку вытащил ночью из заточения. Летом в лесу, а зимой в заброшенном здании Дома Культуры, мы подвешивали за ноги «врагов», пока они не признаются в том, на что могло быть способно в то время наше мальчишеское воображение. И иногда мы, наверное, переступали грань игры. В тот раз Славе мы не простили предательства. Он дворнику рассказал о предстоящей нашей вылазке за гильзами на завод. Правда то, что мы не пошли на дело в тот вечер, позволило родителям не отвечать за своих чад. В тот злополучный вечер ЧП со взрывом на одном заводском валу привело к оцеплению всего периметра соседними воинскими частями. Ну, а последствия с нашим задержанием могли бы быть непредска-зуемые.
И когда я учился в десятом классе и кроил себе туфли «лодочка» из 8 рублевых обычных туфель на три-четыре размера превышающих нужный, отрывая подошву, обрезая и загибая кожу, чтобы нос стал модно острым, Дима Молчун занес мне готовый, почти кипящий, столярный клей. Туфли у меня не только стали отличаться крепостью при носке, но и жесткостью носка. «Носок» стал хорошим ударным инструментом на танцплощадках. Мужики нашего двора часто с ним курили, просто сидя на скамейке напротив импровизированного футбольного поля.
Так вот, крепость в те годы строилась у нас во дворе почти каждый год. Наша крепость – это не простая снежная преграда. Присутствовали траншеи и потайные хода для отходов побежденного войска. В ход шло многое из подручных средств: ящики с ближайшего продмага и части мебели с помойки нашего и соседнего двора. На строительстве крепости иногда отрабатывали свой родительский оброк наши предки. И к Новому Году главная часть стены в высоту достигала почти двухметровый труднодоступный рубеж. Основные баталии совершались в зимние каникулы. Малышня, защищавшая крепость, всегда стояла на ящиках, чтобы глазеть в бойницы со страхом на штурмующих старшеклассников. Которые с криком, подбодрившись перед наступлением распитой за сараями бутылкой красного, бежали на крепость с мечами в руках. Оружие должно было лечь на наши спины или воткнуто в бляхи наших ремней на животах. Бить по голове не разрешалось, но никто из нас не владел филигранно техникой фехтования. И зеленка или йод частенько потом украшали наши лица или бритые затылки.
В назначенный день, утром, мы с деревянными мечами пришли на предварительное сборище, еще не было двенадцати часов. В овчинных полушубках, в валенках, нас сразу тяжело было распознать, кто есть кто. Щит у меня был сделан из крышки деревянной бочки. Отец мне отдал ее за ненадобностью. Он помог мне набить по периметру жестянку и заставил меня сплести ручку из сыромятной кожи. Четырьмя скобами он подогнал ремешок, чтобы мне было удобно держать и крутить этот импровизированный щит. Я потом усилил его елочным крестом. За что через год понес наказание. Выпуклый крест не только сдерживал доски, но придавал щиту солидный вид. Ведь я его покрасил золотистой краской, которой на заводе красили ободки снарядов. Этот
