я закончил играть, мне стали аплодировать.
Обстановка в общежитии стала для меня более или менее сносной.
…
Из четырёх этажей общежития заселены были только третий и четвертый. Второй этаж занимала доклиника, где на манекенах мы учились делать те или иные манипуляции, а на первом этаже находилась библиотека, актовый зал, кастелянша и единственный на всё общежитие туалет, в котором были два места, представленные чашами Генуя. Вечером перед отбоем, в туалет была дикая очередь. В кабинку входили по два однополых студента и делали свои дела. Выглядело это забавно. Сначала, из всей толпы надо было найти себе пару одного с тобой пола, потом выяснить у него цель посещения туалета: «по-большому» он туда собрался или «по-маленькому»?
Если вдруг, в образовавшейся паре поставленные цели не совпадали, то приходилось расставаться и искать себе пару по предстоящему интересу. На деле же всё выглядело до безобразия ужасно.
– Пацаны! Кто ср@ть идёт? – кричал кто-то из парней в толпу, стоящую в коридоре перед туалетом.
– Я! – отвечал ему кто-нибудь из толпы.
– Меня с собой возьмёшь?
– Не. Со мной уже Серёга се́рет!
– Блин! – сокрушался не нашедший себе пару. – Мне что, одному что ли ср@ть идти?
– Да не переживай ты! – успокаивали его. – Пока твоя очередь подойдёт, по-любому ещё кто-нибудь надумает!
Или, чтоб не кричать, кто-то из студентов подходил к другому и молча показывал ему небольшое расстояние между большим и указательным пальцем: «По-маленькому?» – читался вопрос в его глазах.
– Во! – отвечал другой и показывал жест ладонью от пола до живота, обозначая, что он идет в туалет «по-большому».
А потом, мы действительно задаёмся вопросом: «куда девается чувство стыда у медиков?» Да уж. Все проблемы реализации физиологических потребностей нам пришлось испытать на собственной шкуре.
…
Наступил ноябрь. В нашей комнате было очень холодно. Чугунные батареи были чуть тёплыми, окна имели щели, через которые в комнату тянуло холодом. Проклейка щелей скотчем, бумагой или тряпками не помогала – от окна все равно тянуло холодом, поэтому одно окно мы полностью затянули покрывалом. Спать приходилось в одежде. Зато утром, можно было не умываться холодной водой – скинул с себя одеяло и уже бодрый!
…
– 413-я подъём! Услышал я среди ночи знакомый голос и громкий стук в дверь. Били ногой так, что дверь того и гляди могла вылететь.
Я поднялся и открыл дверь. Это был снова Фаза со своими шестёрками. Лицо его было искажено гримасой боли, на лбу проступили мелкие капельки пота, руки тряслись – у Фазы был абстинентный синдром.
– Денег дай! – прошипел он. – Видишь, «кумарит» меня!
– У меня нет.
– Да-ай! – отчаянно крикнул он и махнул рукой, целясь мне в шею.
Я увернулся.
Его рука, не попав по шее, скользнула
