может быть. – Всегда отдавала, ни разу не обманула.
– В этом-то твоя и проблема, Эля. Не надо было отдавать, жила бы сейчас спокойно, – говорит мне Стас.
Не упрёком, будто рассуждает всего лишь, но при этом всё осматривает внимательно.
– Не понимаю.
Он снова коротко усмехается, кривя уголок губ.
– Все вы не понимаете, содержите этих уродов, жалеете, впахиваете, себя не жалея, чтобы не тронули их, а потом в один день они трогают вас – сердобольных, когда надо было их отдать таким, как мы. Мы умеем заставлять их и работать, и быстро находить деньги. Кодируем, блть, морально. Хочешь, я и твоего могу закодировать? Раз и навсегда.
Хочу. Вот, какой ответ подрывается. А потом я думаю о маме. О Лее и что будет с ней, если вдруг пойдёт что-то не так. Единственный раз, когда отчима прижали, мать тоже бросалась, закрывая собой и упрашивая, чтобы они забрали её вместо него.
Это был самый первый раз, когда я отдала за него деньги. А теперь отдаю раз в месяц, как минимум.
– Я отдам, обещаю, – вновь повторяю. С ним должно это сработать. Он же не напирает и не грубит. Значит есть в нём то, во что до беспамятства была влюблена. – Завтра вечером будут, я знаю, где заработать.
Стас качает головой разочарованно, будто от меня он ждал другого ответа, хотя и понимал, что не приму предложение.
– Они ж не отстанут от тебя, дура, – не зло, но резкость в его голосе всё равно есть. – Если не найдёшь, пустят по кругу или ещё что придумают, чтобы всем показать, как их кидать. А если и правда найдёшь сумму такую, то и вовсе… Считай, больше не слезут, будут сами твоего отчима вылавливать, чтобы сунуть ему денег в долг. Так чем тебе поможет один день, даже если дам отсрочку? Ты обречена при любом раскладе. Выход же даю, принимай, глупая.
Приняла бы. Приняла, правда же.
Мне только от мысли, что он у меня есть, хочется дать себе волю и разреветься. Я точно плотину же какую-то в себе сдерживаю ежедневно, чтобы не дать отчаянию меня окончательно поглотить и разбить. А здесь можно было бы больше не думать.
Учиться, работать, малышню тренировать в своё удовольствие, но…
– Не могу. Лея, – сама не понимаю, с чего вдруг говорю ему правду.
Это ведь именно Стас им подсказал, за что я больше всего переживаю. Знает меня. Или просто догадался, потому что видит меня с ней постоянно. Я одна с ней вожусь. И соседи… кто чем может содействует и помогает, потому что им жалко меня.
И, очевидно, Стасу тоже жалко меня. Понимаю. Вот, почему именно он здесь. Чтобы предложение сделать, освободить. А я им воспользоваться не могу, как бы мне ни хотелось.
Слёзы уже сдерживаю, как внезапно обидно становится.
«Выход же даю, глупая»
Но не расплачусь, я тоже его найду. Я уверена.
Стас снова головой только качает. Вздыхает и по сторонам смотрит.
– Леяяя… – тянет он, – н-да.
Я не слушаю, тороплю его, чтобы понимать, есть у
