кричу в пустоту, закидывая в стену тарелку с кашей. Лесли такое точно не понравится, но сейчас мне плевать.
Плечи сотрясаются от рыданий, будто там, внутри, душа рвется на части. Я ведь поверила ему, открылась, привязалась, как последняя дура, еще и карту отдала. А на деле это была только выверенная игра и корыстный расчет.
Глава 8
Последняя ложка
ДЖЕННИФЕР
Неделя в четырех стенах тянется мучительно долго. Страх перед неизвестностью сменяется злостью и ненавистью на все вокруг: на Черную башню, из которой нет выхода, на предателя Керука, на проклятого генерала и его безвольных марионеток.
Особенно я ненавижу надзирательницу Лесли. Обнаружив-таки нетронутую еду, эта гадина даже расплывается в улыбке, предвкушая, как будет надо мной издеваться. Отрывается она знатно, правда, в итоге ей сперва приходится меня связать.
На пятый день накатывает депрессия. Солнце встает и клонится к горизонту, скрываясь за облаками, а я тупо пялюсь в окно и больше ни о чем не думаю, словно это происходит не со мной вовсе.
– Так-то лучше. Вот и последняя ложка, – радуется моей покорности младший сержант Лесли. – И только посмей у меня блевануть, как в прошлый раз! Два дня осталось, а ты на ногах еле стоишь.
Мысль о том, что вскоре лицом к лицу встречусь с генералом в уродливой маске больше не вызывает у меня каких-то особых эмоций. Или просто мне стало на все плевать, включая саму себя.
Когда же наступает тот самый день, в моих апартаментах появляются еще две женщины. Сперва они кажутся вполне нормальными, пока не берутся за дело.
– Да куда вы меня тащите? Постойте! Я и так чистая.
Никак не реагируя и не говоря ни слова, будто им языки отрезали, они сдирают с меня одежду. Я сопротивляюсь, не желая предстать перед чужими людьми голышом, только все это бесполезно, и они все равно намывают меня до скрипа. Особенно долго возятся с моими волосами, поливая их ароматным содержимым из флакона.
Еще один человек, в этот раз мужчина, но такой же молчаливый и непробиваемый, как все эти чокнутые тетки, делает мне макияж и укладывает волосы. В комнате нет зеркал и я не могу оценить его работу. Остается надеяться, что с таким усердием он мне не круги панды рисовал под глазами, а замазывал мои собственные.
Нарядив в белоснежное платье в пол, которое едва прикрывает проступающие сквозь ткань соски, Лесли впервые смотрит на меня с некоторым одобрением. Но тут же добивает в своей привычной манере:
– Ну что, как говорится, сделали, что могли.
Она распахивает передо мной дверь, впуская поток свежего воздуха и чужих голосов, льющихся фоном, тут во мне что-то и оживает, пробегая неприятным холодом по позвоночнику.
– На выход, да поживее! Генерал не привык ждать свой десерт.
Мы продвигаемся к лифту в конце коридора. Чтобы двери пришли в движение, Лесли использует магнитную карту, которую тут же прячет в карман. Я ожидаю, что мы поднимемся еще выше, под самую крышу,
