нас рычат и скалятся мутированные животные, из других, защищенных еще и стеклянными перегородками, с мольбой о помощи смотрят затравленные люди. Среди них я обнаруживаю женщин, стариков и даже детей, а еще очень быстро сбиваюсь со счета.
«О, господи! Сколько же вас здесь?!» – в ужасе озираюсь по сторонам, едва успевая за размашистой поступью генерала.
Стоит нам выйти из лифта, его хватка на моем запястье становится еще жестче. Так вот какую участь он для меня уготовил? Чертов маньяк!
Мы продвигаемся между рядами бесконечных камер, и пленники просыпаются. Помещение наполняется воем, стонами, криками, другие стучат пустыми кружками по стенам. Но генерал будто не обращает на это внимания, с прежним рвением продолжая запланированную экскурсию.
Когда на всем этом фоне из клеток раздается детский плач, мои нервы сдают окончательно. Резко развернувшись к генералу, у которого под маской, наверняка, ни один мускул не дрогнул, я высказываю все, что накопилось на душе.
– Этих чудовищ вы хотели мне показать?! Обездоленных животных, женщин, стариков и детей? В таком случае я увидела достаточно, и мое мнение остается прежним. Единственный монстр в этом зале стоит прямо передо мной.
Если бы только могла, я испепелила бы его взглядом. Но увы! Такого мой дар не предполагает. А вот его глаза под маской, кажется, даже заулыбались. Это чем же я его так насмешила?
– Ошибаешься, Дженнифер, до главного монстра мы еще не дошли.
Я и не сомневаюсь, что такому, как он, плевать на мои слова и чувства, но глядя на мучения всех этих людей вокруг, моя ненависть к генералу только укрепляется.
Мы идем дальше, пока не достигаем самой последней камеры. Здесь помимо толстого стекла имеется и лазерная защита по периметру. Кто в ней находится, в полумраке сразу не рассмотреть. Какой-то мужчина, замотанный в лоскут окровавленной ткани и распластавшийся прямиком на бетонном полу.
– Чем же он заслужил такую участь? – не сдерживаюсь я, понимая, что и так уже наговорила достаточно, чтобы прописаться по соседству.
– А ты не узнаешь? Это оборотень, от которого тебя спасли мои люди.
– Оборотень?
Шутит он надо мной, или нет, различить сложно. Голос, вроде, серьезный, да и взгляд в этот раз тоже. Осмелев, я подхожу ближе к камере и в ней загорается дополнительное освещение. Я не вижу мужского лица заключенного, только темноволосый затылок. А вот наколку в виде фантастической птицы во все плечо узнаю сразу.
Он-то как здесь оказался еще и под особой охраной? Ведь со слов Лесли этот предатель получил свою награду и убрался восвояси. Или она и не его вовсе имела ввиду, а я себе уже напридумывала?
Сердце учащает ход, оглушая ударами.
– Керук! – срываюсь я с места, желая прикоснуться к поверхности стекла, но едва его достигнув, оказываюсь в объятьях генерала.
– С ума сошла?! Решила без руки остаться? – грозно рычит он в мою макушку, словно моя конечность для него что-то значит. – Сперва
