магии, против которой протестовали реформаторы. Относительно вопроса о чародействе все они, во всяком случае Лютер, стояли, конечно, на общей точке зрения своего времени. Правда, Лютер нигде подробно не высказался о чародействе, но из случайных его замечаний видно, что он не отвергал возможности для дьявола принять человеческий вид и в этом телесном образе вступать в сношения с людьми. Что Лютер верил в личные явления дьявола, ясно видно уже из той известной истории, в результате которой получилось чернильное пятно на стене Вартбургской кельи, впрочем, по воззрению Лютера, отношения дьявола к людям имеют гораздо менее внешний характер, чем думали до тех пор. Он признает за дьяволом огромную силу как за орудием божественного гнева, но отвергает борьбу против него внешними магическими средствами. Христианин, испытываемый дьяволом, может побороть его только тем, что он постоянно наращивает и укрепляет свою веру.
Таким образом, после реформации, как и раньше, вера в черную магию оставалась в прежней силе, и процессы о ведьмах продолжали процветать. На первый взгляд, казалось даже, что зло сделалось еще хуже, так как процессы о ведьмах начались и в тех странах, которые до тех пор были от них свободны. Так было, напр., в Дании, где до реформации преследования ведьм были вовсе не известны. Причина, почему они начались здесь, как и в некоторых других местах, только после реформации, заключалась, вероятно, отчасти в усилившейся религиозной ревности, которая была связана с новой церковной жизнью, отчасти в более близком соприкосновении с Германией, главным центром реформации. Что последнее обстоятельство было немаловажным, видно из того, что лежащая в стороне Швеция только тогда завела у себя процессы ведьм, когда во время своего участия в тридцатилетней войне – значит, столетием позже – познакомилась с разнообразными подробностями ведовства. Приходится, конечно, допустить, что такие внешние условия играли в этом деле самую важную роль, так как более разумный взгляд реформаторов на власть дьявола должен был действовать прежде всего разрушительно на верование в черную магию. С течением времени это именно и произошло, более поздние католические авторы, выступавшие против процессов о ведьмах, как, напр., иезуит Фридрих Шпее, жаловались, что преследования в католических странах бывали гораздо чаще и бесчеловечнее, чем в протестантских землях.
Однако же, хотя вера в ведьм и их действия в протестантских землях оставалась в прежней силе, там уже восставали против применения для борьбы с ними магических средств. Протестантские авторы, описывавшие колдовство, выступали во всеоружии здравого смысла и иронии против народной магии, направленной против ведьм.
В своем вышецитированном труде, упомянув о различных средствах защиты от ведовства, в числе которых многие по невежеству употребляли священные предметы, Преториус говорит:
«Удивительно, что они (ведьмы) не переносят игры на арфе, потому что Давид арфой изгонял из Саула злых духов». И далее:
