Какие ваши мысли по поводу убийства Вяземского?
Виктор Леонидович произнёс слово «убийство» как-то особенно жёстко, так что любая иная трактовка происшедшего для всех присутствующих разом была исключена.
Терентьев вопросительно взглянул на Аркадия Францевича, и тот сделал нетерпеливый жест:
– Отвечайте, Анатолий Витальевич! Вашу находчивость уже в полной мере оценили, так что теперь можете говорить открыто. Какие направления для расследования вы видите?
– Если бы дознание осталось в моих руках, – аккуратно начал коллежский советник. – Я бы в первую очередь сосредоточился на возможной связи произошедшего в доме графа Каменского с разоблачённым недавно заговором, руководимым профессором Вер-Вольфом.
– Объясните свою позицию, – приказал Виктор Леонидович.
– Перед смертью князь произнёс: «Вервольф», а до этого в разговоре с господином Рудневым намекал на какое-то дело, связанное с государственной безопасностью. Кроме того, наш судебно-медицинский эксперт предполагает, что их сиятельство был убит при помощи яда, изобретённого средневековым чернокнижником Клаусом Ютенштайном, однофамильцем и, так сказать, коллегой Альберта Ютенштайна, одного из членов Капитула, – ответил Терентьев.
– В рапорте патологоанатома нет ни слова о яде, – сухо констатировал Виктор Леонидович. – Что ещё осталось за рамками ваших отчётов?
Терентьев кратко изложил итоги разговора Белецкого с редактором газеты и сжато, но откровенно рассказал о своей неудачной попытке выудить информацию у жандармских, не называя, правда, своего информатора.
Кошко и его таинственный гость выслушали доклад Терентьева не перебивая.
– Это всё, что вам известно? – сухо спросил Виктор Леонидович.
Наступила очередь Дмитрия Николаевича рассказывать про обнаруженные цифры и туманные откровения Шарлотты Атталь.
– Более ничего выяснить нам не удалось, – завершил он свой рассказ, и Терентьев подтвердил его слова кивком.
Виктор Леонидович тут же без каких-либо комментариев задал следующий вопрос:
– У вас есть подозреваемые, господа?
Руднев протянул ему список из пяти имён с пометками о своих выводах.
Первый раз за всё время разговора лицо Виктора Леонидовича утратило бесстрастное выражение. Он удивленно поднял брови, хмыкнул и передал бумагу Аркадию Францевичу. Тот прочёл, одарил Дмитрия Николаевича тяжёлым взглядом и проворчал:
– Я всё-таки очень надеюсь дослужиться до пенсии…
В кабинете начальника московского уголовного сыска снова повисла тишина.
Виктор Леонидович встал, жестом пресекая намерение остальных тоже подняться, и принялся мерить кабинет неспешным шагом.
– Значит так, господа, – произнес он жёстко. – Дознание об отраве в шампанском с сегодняшнего дня прекращается…
– Но, Виктор Леонидович, я имею
