и не могли не бросить взгляд на длинный низкий дом, величественно проступавший в утреннем тумане. Кедры клонились к его окнам. Гудрун особенно внимательно разглядывала дом.
– Тебе не кажется, что он красивый? – спросила она.
– Очень красивый, – ответила Урсула. – Мирный и уютный.
– В нем есть стиль и чувство эпохи.
– Какой эпохи?
– Наверняка восемнадцатый век… Дороти Вордсворт и Джейн Остин, разве не так?
Урсула рассмеялась.
– Разве не так? – повторила вопрос Гудрун.
– Возможно. Однако не думаю, что Кричи так уж озабочены сохранением исторического колорита. Мне известно, что Джеральд устанавливает частную электростанцию, чтобы провести в дом электричество, и не пропускает ни одного новейшего усовершенствования.
Гудрун нетерпеливо пожала плечами.
– Без этого не обойтись, – сказала она.
– Да уж, – рассмеялась Урсула. – В Джеральде энергии хватит на несколько поколений. За это его терпеть не могут. Того, кто ему мешает, он просто берет за шиворот и отбрасывает со своего пути. Когда он все в имении усовершенствует, ему нечем будет заняться, и тогда придется умереть. Чего-чего, а энергии у него хоть отбавляй.
– Да, этого у него не отнять, – согласилась Гудрун. – Скажу больше, я еще ни разу не встречала такого мужчину. Вопрос в том, на что направлена его энергия, на что она тратится.
– На это просто ответить, – сказала Урсула. – На использование новейших устройств.
– Похоже, что так, – согласилась Гудрун.
– Ты знаешь, что он застрелил своего брата? – спросила сестру Урсула.
– Застрелил брата? – воскликнула Гудрун, хмурясь и этим выражая неодобрение.
– Неужели ты не знала? Я думала, знаешь. Они играли с ружьем. Джеральд велел брату смотреть в дуло, ружье оказалось заряженным, и у мальчика снесло полголовы. Не правда ли, жуткая история?
– Ужасная! – вскричала Гудрун. – Давно это случилось?
– О да! Они были совсем детьми, – сказала Урсула. – Это один из самых страшных случаев, какие я знаю.
– Он, конечно, не знал, что ружье заряжено?
– Естественно. Ружье было старое, много лет провалялось в конюшне. Никому даже в голову не приходило, что из него можно стрелять или что оно заряжено. Но какой ужас, что такое случилось!
– Страшно подумать! – воскликнула Гудрун. – И самое ужасное, что несчастье произошло с ребенком: ведь ему всю жизнь предстоит винить себя за это. Только вообрази себе, два мальчика играют вместе – и вдруг ниоткуда, безо всяких причин, на них обрушивается такое. Урсула, это очень страшно! Это одна из тех вещей, которые я не могу вынести. Убийство – куда ни шло: ведь за ним стоит чья-то воля. Но когда случается такое…
– Возможно, и тут не обошлось без некоего подсознательного импульса, – сказала Урсула. – За игрой в войну всегда стоит извечное
