пальто и узких брюках, с высоко зачесанными сальными челками. Полицейский в будке неподалеку проводил их неодобрительным взглядом.
– Ну разве не чудной у них вид? – сказала Айрин. – «Джазовые мальчики».
В ее тоне звучало пренебрежение.
– Просто юнцы, старающиеся отличаться от прочих.
– Эти пальто…
– Зут-костюм. – Сара рассмеялась. – Американская мода.
– А эта их драка с молодыми фашистами в Уондсворте в прошлом месяце? – воскликнула Айрин возмущенно. – Ножи и кастеты! Люди сильно пострадали. Я против того, чтобы детей секли розгами, но им это не повредило бы.
Сара улыбнулась про себя. Айрин вечно так сердилась, так негодовала. Но Сара знала, что это лишь слова, а на самом деле у нее доброе сердце. После сюжета про евгеническую конференцию Сара вспомнила, что пару месяцев тому назад они вот так же выходили из кино и увидели, как подростки мучают монгольского мальчика, внушая ему, что после принятия новых законов его стерилизуют. Заступилась за него не кто иная, как Айрин, сторонница евгеники, – обругала задир и прогнала их прочь.
– Даже не знаю, куда мы катимся со всем этим терроризмом, – сказала Айрин. – Ты слышала, что Сопротивление устроило взрыв в армейских казармах в Ливерпуле? Что погиб солдат?
– Я знаю. Вероятно, сторонники Сопротивления скажут, что они ведут войну.
– Война – это убийство, и ничего больше.
– Нельзя верить всему, что сообщают про Сопротивление. Посмотри, как скрывают то, что случилось в прошлое воскресенье.
Они направлялись к «Британскому уголку» – так стали называться «Уголки Лайонса» после их экспроприации у евреев. Чайный зал, весь в зеркалах и сверкающем хроме, был полон женщин, совершавших походы по магазинам, но сестры нашли свободный столик на двоих и уселись. Когда официантка в аккуратных передничке и чепчике приняла заказ, Айрин огляделась.
– Думаю, вскоре пора будет думать о покупках к Рождеству. Никак не решу, что подарить мальчикам. Стив предлагает купить им большой железнодорожный набор Хорнби, но, по-моему, он сам хочет в него поиграть. Няня говорит, что они предпочли бы армию игрушечных солдатиков.
– Как там няня?
– Кашель никак не проходит. Не думаю, что от доктора по страховке будет прок, ты ведь знаешь, какие они. Я договорилась насчет приема у нашего специалиста. Мне страшно, что дети заразятся, и потом, представь, как чувствует себя бедная девушка.
– Боюсь я Рождества, – сказала Сара, вдруг сникнув. – С тех самых пор, как умер Чарли.
Айрин взяла сестру за руку, ее милое личико исказилось.
– Мне жаль, дорогая. Я тут разглагольствую о…
– Я не вправе ожидать, что люди никогда не станут упоминать о детях в моем присутствии.
Голубые глаза Айрин светились заботой.
– Я
