какой-то…
К кардиологу схожу. Сегодня Инна Фёдоровна на смене, должна принять.
– Покорми меня.
А?
Смотрю в серьёзное лицо. В серых глазах – ничего. Ни игривости, ни флирта. Или он тщательно скрывает свои эмоции за толщей льда?
– Это не входит в мои обязанности, – парирую, не собираясь этого делать.
– Твоему больничному комплексу нужно финансирование?
Закусываю губу.
В голове снова всплывают слова Сергея Александровича:
«А мы за тебя перед отцом твоим слово замолвим».
Нельзя так делать. Это унижение.
Покормить человека, который не может это сделать из-за ожога рук – да, но когда он в порядке…
А Бодров со мной играет. А я зачем-то вступаю с ним в эту игру.
Поэтому оборачиваюсь, дохожу до его кровати. Ставлю рядом стул.
– Я делаю это не для финансирования.
Хватаю вилку, накалываю кусочек запечённого овоща. У мужчины меню здесь лучше, чем меню всей столовой. Для него отдельная еда. Качественная и более вкусная.
Сама чуть не пускаю слюнки, успев перехватить с утра только булочку.
– А для чего?
– Любо…
Он перехватывает мою ладонь на полпути, прерывая меня. Сжимает её пальцами, смотрит на меня горящими глазами. И медленно подносит вилку ко рту, запуская в него запечённый кабачок.
– …пытно, – еле договариваю.
Есть много причин, которые я не озвучиваю.
Первая – мне скучно. Он на сегодня мой главный пациент, и у меня мало палат для обхода.
Вторая… Не буду греха таить, он красив. Да, повелась на внешность и немного хочу узнать, какой он внутри.
Зачем?
Хороший вопрос.
Чтобы сказать сердцу, которое при виде него стучит быстрее прежнего, что в нём нет ничего такого?
– Извините, – расслабляю пальцы, отчего роняю вилку. И пока он в замешательстве – вырываю свою ладонь, подскакиваю со стула. – Вы вполне можете поесть и сами.
И убегаю, стараясь не думать о нём.
Но это невозможно. Через час я возвращаюсь в палату вместе с доктором. Он проводит осмотр, даёт мне указания. Делаю всё на автомате.
А когда заканчиваю и уже ретируюсь, слышу в спину:
– Медсестричка, а ты – останься.
Глава 4
– Что? – любезно, через силу, улыбаюсь, держа в руках карты пациентов, которых мне нужно обойти в ближайшее время.
– Дай мне телефон, – в приказном тоне и манере машет мне рукой, подзывая к себе. – Я свой оставил дома.
Недовольно выпячиваю губки вперёд. Всегда так делаю, когда мне что-то не нравится. Ещё телефон свой ему давать… Но надо же как-то известить родственников, раз он свой номер не даёт.
Но можно было и по-другому попросить!
Но он не просит ведь. Приказывает.
