взгляд вниз.
– Блин, – ругнувшись, оттягивает голубую рубашку. С утра была розовая. И этот холодный цвет идёт ей больше. – Почему именно сейчас, а? У нас проверка через пятнадцать минут.
– Воспользуйся ванной комнатой, – киваю на закрытую дверь рядом с окном.
Обновление от 02.03
– Можно? – спрашивает, сомневаясь. Взгляд летит то на меня, то на дверь.
– Иди.
Она быстро всё прибирает за собой и убегает в санузел. Закрывается за собой, щёлкая замком.
Дожидаюсь, когда она включит воду. И не знаю, под чем я нахожусь, но иду за ней. С внешней стороны хватаюсь за квадратик с горизонтальной полоской, означающий, что там занято. Обычный декор. Но проворачивается, тихо щёлкая замком.
Обнаружил эту фишку сегодня утром.
Бесполезный замок, который можно открыть с внешней стороны.
Но мне только в плюс.
Чуть приоткрываю пластиковую дверь, впервые в жизни подсматривая за женщиной. Они обычно сами не закрываются, позволяя насладиться представлением.
Устраивают искусное эротическое шоу.
А здесь всё по-другому.
Запретно и в то же время желанно.
Девчонка уже сняла рубашку, подставила под струю воды.
Взгляд падает на ажурный лифчик без чашечек. Грудь у неё и правда хороша, как и обрисованная резинкой штанов талия. Девчонка худенькая, аккуратная, со светлой кожей, которой снова хочется коснуться.
Открываю дверь шире. Мало. Нужно больше обзора.
Медсестричка не замечает меня, продолжая отстирывать мою кровь со своей рубашки. Два холмика чуть покачиваются в такт агрессивным движениям её ладоней.
Распрямляет рубашку, с опасением поглядывая на отсутствующее пятно.
– Фух, – облегчённо.
– Отстиралось? – спрашиваю насмешливо.
Она пугается, выпускает ткань из рук. Та скользит в раковину, промокая насквозь. А Ярина – кажется, так зовут девчонку – прикрывает тело руками.
– Какого чёрта?! – испуганно и агрессивно кричит.
– Хотел сказать ещё утром, – хмыкаю. – Для удобства гостей поменять бы вам ручку с замком. Дверь открывается с внешней стороны. Меня не устраивает это, как пациента.
– Если не устраивает, чего открываете? – шипит на меня, как кошечка. Миловидное личико кривится.
– Проверял, стоит ли подавать жалобу. Убедился, – киваю. – Очень некрасиво. Не находишь?
– Мудак, – вдруг выпаливает.
Одно слово – и ярость накатывает.
Кулаки сжимаются в карманах белых больничных штанов.
Тут же хочется подойти, схватить за тонкую шейку и придушить.
Со мной никто не позволяет себе так говорить. Даже младший брат, которому я позволяю многое. Кроме оскорблений.
А эта девчонка опускает взгляд вниз и кричит:
– Блин!
Достаёт
