выпрямилась, голые руки нежным обручем обхватили шею мужчины, который уже настойчиво искал под одеялом путь к её бедрам. Губы скользнули по шее. Она, не избегая его ласк, выгнула спину. Доспехи Ловчего были скользкими, как зеркало, и холодными. Он поднял лицо и посмотрел на неё.
Испуг ударил её по лицу, как пощёчина. На неё смотрели ледяные глаза предателя и убийцы.
Ясна вскочила на кровати, будто её укололи иголкой. Солнце за окном стояло уже высоко. Холодный липкий полдень или даже позже.
Огляделась.
Комната была пуста. Призрак вожделенного когда-то, будто в прошлой жизни, мужчины растворился в воздухе, как отравленная дымка, мираж. За дверью громко чихнул стражник, звякнула медная насадка на древке алебарды. Раздался шум, возня. Она настороженно прислушалась. Замок с лязгом открылся, дверь отворилась.
В комнату не вошёл, влетел Влахос Бродяга, решительно приблизившись к заложнице короля.
– Проснулась?
Ясна натянула на плечи одеяло и вжалась в спинку кровати. В проёме мелькнула рука стражника, ухватилась за медную ручку и захлопнула дверь. Они остались наедине.
– Что тебе надо? – испуганные то ли светло-зелёные, то ли голубые глаза, – Влахос никогда не придавал их цвету значения, – уставились на мужчину.
– Не передумала?
Понятно.
– Я не знаю, где он, – тихо произнесла она, с опаской следя за каждым движением Ловчего и улавливая исходящую от него угрозу.
Подошёл, так же тихо, как во сне, нагнулся.
– Врёшь! – прошипели тонкие змеиные губы.
«Сейчас он меня ударит», – шевельнулось в груди тревожное предчувствие. Замахнулся. Ясна вжала голову в плечи, извернулась ужом, соскользнула с кровати вместе с одеялом и юркнула в угол.
Ээрдели оскалился, перешёл в наступление.
– Не надо!..
Бледная рука вцепилась в белокурые волосы, подняла девочку на ноги.
– Не сметь!
Швырнул на кровать. Змеиная маска Ловчего больно впилась краем в бедро.
Забилась, забрыкалась, завопила… Влахос схватил Ясну рукой за лицо.
– Где они?
– Я не знаю, – заскулила она.
– Где они?!
– Не знаю!
Девочка попыталась ударить его – как и ожидалось, неудачно. Рука только хило мазнула по острой скуле гирифорца.
– Нет, знаешь! – Влахос влепил девчонке пощёчину. Та закричала, схватилась за щёку, заплакала. – Ты не можешь не знать! – тряс он её за плечи, оставляя синяки. – Не можешь не знать! Говори. Говори, убью, сучка!
– Нет, не знаю! Мне никогда не говорили, где Грот! О нём знают только мама, отец и легат! При чём тут я?!
Он внезапно отпустил её и выпрямился. Огромный, взъерошенный, потный. Колено в высоком сапоге упёрлось в кровать между двух синюшных ножек. Ясна замолчала, задрожала, прижала
