поперхнулась капустой.
– Лучше без яиц, чем без головы, – заботливо похлопал ее по спине капитан.-Хотя.…Ну, удачи.
Офицер натужно улыбнулся и скрылся в посудомойке.
Через минуту к столу подбежал запыхавшийся прапорщик с красной повязкой на рукаве.
– Вот вы где! – он растер струившийся по лбу пот.-Вас давно уже на аэродроме ждут.
Теперь уже подавился Гена Лисенков:
– Приказано же пищу принимать.
– Скорее, автобус у штаба ждет.
Опять та же дорога, но на транспорте веселее. Ехать-то всего ничего, да на повороте каким-то чудом перепутались тросами две бээмпэшки, перегородив проезжую часть. И объехать нельзя. Нервный прапорщик, бросился к рулю и стал яростно давить на клаксон. Толку, разумеется, никакого.
– Придется пешком, здесь недалеко, – прапорщик двинул сапогом в дверь.-Да открывай же мертвая курица.
Солдатик-шофер захохотал и надавил на рычаг.
– Куда летим? – поинтересовались мы у прапора.
– Откуда я знаю.
Полет под проводами
Два вертолета Ми-8 уже во всю вращали своими лопастями, когда мы, наконец, с трудом до них добрались. Они стояли на противоположном конце поля, а разыгравшийся ветер бил нам прямо в лицо. К тому же у Гены сорвало шапку, и мы все вместе принялись ее ловить. Ушанку, словно коршун, подхватил нервный прапорщик.
– Туда, туда, быстрее!
Как только мы влезли в ближайшую «восьмерку», машина затряслась и поднялась в воздух. В иллюминатор я увидел, что следом за нами взлетают два ударных вертолета Ми-24.
– Прикрытие, – пояснил мне незнакомый военный с высоко поднятым воротником бушлата.
Только теперь я заметил, что среди нас нет «комсомолки».
Видимо Лисенков обладал телепатическим даром.
– Пусть в штабе заметки сочиняет, от греха, – сказал он мне.
– Куда курс держим? – повернулся я к военному.
– На Грозный – Северный. Минут сорок лету.
Вскоре наша вертушка, набрав уже приличную высоту, начала резко снижаться. Открыли входную дверь, и возле нее пристроился пулеметчик в спецназовской каске и бронежилете.
– Чечня, – пояснил военный.
Вертолет резко начал ходить то вправо, то влево. Операторы мертвой хваткой вцепились в камеры – не дай бог стукнуть, за всю жизнь не расплатишься.
Я глянул в окошко и обмер. Мы летели всего в нескольких метрах от земли и с такой скоростью, что на ее поверхности трудно было, что – либо разобрать.
Никто не произносил ни слова. Наконец, не выдержал Шура:
– Это не летчик, это камикадзе.
Дверка в кабину пилотов приоткрылась, и я смог наблюдать, что творится впереди.
А на нас с быстротою молнии надвигалась линия электропередачи.
