style="font-size:15px;"> А днем… Днем она боролась с другими чувствами: смертельной тоской. Эта тоска все сильнее и настойчивее навязывала мысль о самоубийстве. Целыми днями она обдумывала детали конца своей жизни, что даже видя горы еды, думала, не умереть ли ей с голоду. Ей было страшно приступить к любому из многих вариантов самоубийства, но в тоже время страх притягивал к себе. Что будет потом? После того, как вся жизнь вместе с кровью вытечет на пол, когда она перережет себе вены пластмассовым осколком пушки, который она припрятала под соломой? Эти мысли были ее тайной, но порой Глоре казалось, что Реги что-то подозревает. Иногда она встречалась с его взглядом, ей становилось не по себе. Он словно следил за ней…
Мутанты все реже и реже общались друг с другом. Только и делали, что спали и ели. Легче приходилось Карен и Хорту – им не было необходимости общаться при помощи вибрации воздуха, на помощь к ним приходила телепатия. Но даже такой способ общения им быстро наскучил. Не о чем было поговорить. Они сидели в разных углах клеток и дремали.
Иногда слышалось гневное рычание пса, его все раздражало. Он лениво слонялся по клетке, и в гневе швырял лапами все, что попадалось на пути.
Юлис время от времени тяжело вздыхал. Он все еще не желал мириться с поражением, все время думал, как изменить нынешнее положение, но ничего не мог придумать.
Рантр лежа изучал звенья своей цепи. Он все еще надеялся освободиться от нее. Вот если бы найти в ней слабое звено…
Моншер и Шора не меньше Юлиса были погружены в печальные думы о своем положении. Между сном и едой они придумывали разные планы освобождения, в которые мало верили.
Реги целые дни только и делал, что ел. Когда ему не хватало еды, он стучал в пол, откуда она подавалась, и получал еще.
Рабочие, обслуживающие мутантов редко беспокоили подопечных, но кормили даже сверх меры. Это была их работа.
Дерки в отличие от остальных спал днями и ночами. Моншеру не раз казалось, что он умер. Тогда Моншер просунув сквозь прутья свою лапищу, начинал щипать Дерки за хвост, отчего тот просыпался, удивленно вертел головой, а когда видел того, кто прервал его сон, грозил ему лапой, и вновь засыпал, убирая подальше хвост. Даже еда не была тем, ради чего стоило просыпаться.
Эта странная тишина угнетающе действовала на всех, но на Глору, кроме этого к середине дня еще навалилась усталость бессонных ночей. Мутантка сопротивлялась желанию закрыть глаза, и опуститься в сладостную дрему. Она боялась. Чем дольше она сопротивлялась, тем больше становилось желание уснуть и тем меньше страха у нее оставалось. Вскоре от страха не осталось ни следа. Единственное, что она хотела – это спать… спать… спать…
Сон – это единственное состояние на свете, обещавшее покой и отдых, как для тела, так и для ее измученной страхами души. Глора еще пыталась контролировать себя, отвлечься, размышляя о чем угодно, но не о сне. Она «клевала»
