пожал плечами и сказал Фуке на ухо:
– Демон?
– Вот именно… И было бы очень забавно деньгами этого демона исправить зло, которое причинил себе ангел ради меня.
Пелисон удивленно посмотрел на Фуке, мысли которого направились теперь совсем по другому руслу.
– Так что же, – спросил Лафонтен, – как обстоит дело с моими переговорами?
– Замечательно, мой милый поэт.
– Все это так, но нередко человек хвастает, будто готов купить лошадь, а на поверку у него не оказывается денег, чтобы заплатить за уздечку, – заметил Гурвиль.
– Ванель, пожалуй, откажется, если мы поймаем его на слове, – вставил аббат Фуке.
– Вам приходят в голову подобные мысли лишь потому, что вы не знаете развязки моей истории, – снова начал Лафонтен.
– А, есть и развязка? Что же вы тянете? – воскликнул Гурвиль.
– Semper ad adventum,[5] не так ли? – сказал Фуке тоном вельможи, который позволяет себе искажать цитаты.
Латинисты зааплодировали.
– А развязка моя, – вскричал Лафонтен, – заключается в том, что этот упрямец Ванель, узнав, что мой путь лежит в Сен-Манде, умолил меня прихватить его вместе с собой.
– О, о!
– И устроить ему, если возможно, свидание с монсеньо-ром. Он сейчас дожидается на лужайке Бель-Эр.
– Словно жук.
– Вы говорите это, Гурвиль, имея в виду его усики. Ах вы, злостный насмешник!
– Господин Фуке, ваше слово!
– Мое слово? По-моему, не подобает, чтобы муж госпожи Ванель простудился у меня на пороге; пошлите за ним, Лафонтен, раз вы знаете, где он находится.
– Я сам отправлюсь за ним.
– И я с вами, – заявил аббат Фуке, – и понесу мешки с золотом.
– Прошу без шуток, – строго сказал Фуке, – дело серьезное, если тут и впрямь есть настоящее дело. Но прежде всего давайте будем гостеприимны. Попросите от моего имени извинения у этого милого человека и передайте ему, что я весьма огорчен, заставив его дожидаться, но ведь я не знал о его приезде.
Лафонтен побежал за Ванелем. За ним поспешил Гурвиль, и это оказалось весьма кстати, так как поэт, отдавшись своим вычислениям, сбился с пути и направился было к Сен-Мару.
Через четверть часа Ванель уже входил в кабинет суперинтенданта, тот самый кабинет, который вместе со всеми смежными помещениями мы описали в начале нашего повествования.
Увидев Ванеля, Фуке подозвал Пелисона и в течение нескольких минут что-то шептал ему на ухо.
– Запомните хорошенько, – сказал он ему, – проследите за тем, чтобы в карету было уложено все серебро, посуда и все драгоценности. Возьмите вороных лошадей, пусть ювелир отправится вместе с вами. Задержите ужин до приезда госпожи де Бельер.
– Надо бы предупредить госпожу де Бельер, – предложил Пелисон.
– Не
Фуке следовало сказать: «Semper ad eventum (festinat)» (Гораций. Наука поэзии, 148), что означает: всегда торопится к развязке. Ad adventum значит: к приходу.
