брел, наслаждаясь теплом и солнышком не по-ноябрьски теплого дня. Забытая суета родных улиц снова вернула ему хорошее настроение, уже казалось, что все будет просто отлично, все просто обязано наладиться в такой теплый и солнечный день.
Не решаясь снять бескозырку, сдвинул ее на затылок, подставляя лицо солнцу. Можно сесть в трамвай, чтобы не искушать судьбу от встречи с патрулем. Ведь он, праздно бредущий ранним утром рабочего дня, объект для них номер один.
Но яркий денек поздней осени, с его внезапным теплом, что, правда, не редкость в этих краях, удерживает его на улице. Заставляет уменьшить шаг до минимума, превращая путь домой, в прекрасную прогулку. Так и не махнул проносившимся мимо такси, так и не сел в трамвай, проходя одну остановку за другой. Чувствовал в душе радость от простой прогулки по главной улице города. Когда такое еще выпадет? Ведь совсем скоро все это улетит, забудется, уступив место заботам, суете, тревогам такой непростой жизни. Так, не спеша и дошел до дома, не встретив на свое счастье патрульных, способных докопаться до любой мелочи и испортить любой праздник.
Потом радость и счастье мамы, увидевшей своего матросика живым и здоровым, так и не узнавшей, что летом ее сын лежал в больнице, совсем рядом. И сразу попытка усадить за стол и скорее кормить ненаглядного сыночка. И только услышав, что скоро приедет Светка и они все вместе пообедают, чуть охладило желание матери накормить его немедленно. И вот она уже хлопочет у плиты, ведь надо что-то приготовить вкусненькое детям, сетуя, что не предупредили ее заранее. Между делом рассказывает новости. Кто в доме родился, кто женился, кто умер, и еще массу подобного.
С тревогой расспрашивает сына о службе, где ее волнует главный вопрос: а не пошлют ли его воевать в Чечню. Он успокаивает, как может, уверяя, что моряков на Кавказ не посылают. Тихая радость праздника с улицы перенеслась в их небольшую и уютную кухню.
И Васек, наблюдая за матерью, вдруг подумал: в ней и Светке есть что-то одинаковое. Хотя не очень верится, что Светка будет такой же хозяйственной, случись им пожениться. Нет, это одинаковое в их глазах. Он помнит, как глядела на него Светка тогда, в больнице. Они обе просто любят его. И он любит их, и на сегодня нет в мире никого роднее и ближе, чем эти две женщины.
Светкина белая «Карина» подскочила к подъезду во втором часу дня, когда праздничный стол уже был накрыт и ждал гостей. Василий смотрел, как она вышла из машины, увидела в окне своего служивого, помахала рукой, направляясь в дом. Он встретил ее этажом ниже, хотел обнять, подхватить на руки. Но его любовный порыв мгновенно испарился от спокойных и равнодушных слов.
– Не надо рук, дорогой, впереди много важных и очень интересных разговоров.
Больше всего резануло слово «дорогой». Так она к нему никогда не обращалась. Это базарное, грузино-азербайджанское словечко, остановило его мгновенно. Он развернулся
