ваши тайные мысли, Матвей, не представляют интереса, так что успокойтесь. Наша платформа. Идемте.
Они ступили на неподвижный у стены тротуарчик, прошли под аркой и спустились по вращающейся винтовой лестнице на несколько ярусов ниже. Вокруг фонтанами взлетали прозрачные мерцающие колонны, перекидные мостики, террасы. У Матвея от всей этой сказочной красоты рябило в глазах и кружилась голова.
– Здесь осторожнее – движущийся полокат! – предупредила спутница, указывая на скользящую у ног ленту пола. – Нам сюда.
Легко сказать – осторожно! Матвей почему—то почти не чувствовал веса своего тела, и ему трудно было даже сохранять равновесие на движущейся ленте, не то что идти по ней. Он казался себе большим мешком, набитым соломой – в детстве они со Степкой кидали такой друг в друга, дурачились.
Эта движущаяся дорога была намного уже и без кресел. Коридор то и дело разветвлялся на боковые туннели – просто лабиринт! И как тут только люди находят свои жилища?
Миновав несколько ответвлений, свернули в один из них, с дверями по стенам. Наконец вышли на неподвижную платформу. Девушка шагнула к одной двери, и дверь эта вдруг послушно въехала в стену.
– Сама открывается! – ахнул Матвей и попятился. – Колдовство!
– Фотоэлементы, – пояснила Сияна на ходу, – Идемте же!
Помещение оказалось совершенно пустое, нежилое, с голыми стенами, не считая небольшого пульта с экраном, от которого Матвей шарахнулся как от черта и чуть не упал, не рассчитав свой облегченный вес.
– Чего это я такой легкий? – недоумевал он. – Невозможно устоять!
– Антигравитация, – опять бросила Сияна непонятное слово, но Матвей не стал уточнять.
Сияна подошла к пульту и стала нажимать какие—то кнопки. Тут же из стен и из пола выдвинулись кресла и столик с двумя узкими бокалами.
– Чудеса! – восторгался Матвей, уже не так пугаясь, попривыкнув. – А что это, в стаканах?
– Попробуйте, – Сияна протянула ему бокал. – Это лойриз, наша основная пища.
Матвей с большими предосторожностями подсел к столику – такое все здесь хрупкое – и взял бокал. Жидкость на вид довольно неприятная – что—то вроде гоголя—моголя из сырых яиц. Не очень аппетитно выглядит, но поесть бы вообще—то не помешало. Набрался мужества и глотнул. Жидкость приятно пощипывала язык, обжигала и холодила одновременно. Голова сразу стала легкой и пустой. Возникшее чувство голода тут же пропало. Даже в сон потянуло. Матвей расслабился, захотелось по—говорить.
– А кто этот, из перстня волшебного? – задал он Сияне мучивший его вопрос. – Муж твой, жених?
– Аэстанс? Нет, мы не элитная пара, – ответила Сияна, почти не притронувшись к еде. – Мы из другой категории людей.
– Это каких же? – опешил Матвей. – Как монахи, не можете жениться, иметь детей?
– Для продолжения рода отбираются лучшие представители, производители потомства. Но это
