ради ты заливаешь – погнали в хату! – плечистый втолкнул Маркунина в проём двери мимо женщины и все вошли по одному, увидев стоявших двух здоровых парней с наведёнными на них стволами.
– Вы чего братцы? – спросил Лежек, усмехаясь. – Маркуня, это на кого навёл нас? – вытаращился он.
Маркунин и сам не знал, не ведал во что влип, моргал в оторопи ресницами.
– Руки поднимайте живей и на пол ляжем! – предложил в кожаном плаще. – Давай падай, а то пулю словите! – крикнул, и все стали ложиться. Хозяйка скрылась в другой комнате. Второй стал обыскивать троих, достав у одного нож, у второго нож и газовый пистолет, у третьего из-за пазухи вынул коробку. Маркунину велели встать.
– Что они хотят от тебя? – спросил у него человек в плаще.
– Да земляки это… Без меня им скучно… – буркнул он.
– А коробка золотая, древняя шкатулочка, монеты? – сделал открытие его товарищ, высыпав их на стол.– Всё ясно! Сдадим ментам или перещёлкаем? – деланно спросил он.
– Что, золото, правда? Это твоё? – обратился он к Маркунину, который нехотя кивнул. – Вызывать никого не будем. В машине есть стволы? – спросил он у лежавших братков, те запереглядывались.
– Корь? Посмотри что там у них в тачке, – позвонил второй по мобильнику своему водителю «ауди».
Через пять минут зазвонил телефон. Второй поднёс к уху:
– У них тайничок, две шашки, «Макаров», граната фэшная! – сообщил тот.
– А теперь по одному, братки, дёргаем из наших пределов, не то понимаете, что будет? А нам лишних хлопот не надо, усекли? Давай, – он ногой приказал плечистому, который встал с пола, оглянулся на Маркунина и пошёл к входной двери, встал высокий, за ним и Лежек. Когда они убрались в сопровождении человека в плаще, Маркунин спросил?
– Зачем меня оставили?
– Юра, Яна дома! – вышла Надя с девушкой, говоря на ходу радостно.– Как хорошо, что она приехала, тебя увидит! Это отец, Яна, да, отец твой, специально приехал!..
– Ты из-за этого мне звонила? – спросила девушка.
Маркунин зачарованно смотрел на Яну, статную, высокую, красивую.– А он мне что шёл, что ехал, поняла? – вытаращилась дочь, подавшись к матери.– Отец… тоже мне, чем хотела обрадовать, видала я его в сортире! Он, наверное, такой же, как ты, кидает за милую душу? – девушка презрительно оглядела Маркунина, находя его тщедушным, но ещё не старым, даже молодцеватым, одет вроде ничего, а рожа, как у кидалы за ворот.
– Да он не останется, не бойся, просто на тебя посмотрит. Тебе не нужен? А я пожила бы с ним, – и к Маркунину: – Юра, я правду говорю, хотел бы ты молодость со мной вспомнить? – жалостно спросила Надя, морща лоб.
– А чего – можно, я всё равно бездельничаю, но у меня есть дело… Но сейчас временно не работаю. На день-два останусь! На халяву не буду, – ответил Маркунин, глядя на дочь, словно испрашивая у неё согласия-благословения.
