Понесся спасать. Не знаю, с какой скоростью он бежал, но я, едва дыша, догнал его только спустя полчаса.
Опоздал он. Сидел с потухшим взором рядом с женой. Потом взял ее мокрую голову, положил себе на колени и через час умер.
Конечно, женатые больше недели друг без друга не живут…
Но я думал, что хоть пару дней протянет, а он уже при мне… Я сидел рядом с ними и просто плакал навзрыд.
Потом на обряд Возвращения приехали их дети. Младший сын, с которым отец успел связаться перед смертью, буркнул, что бизнес и дом старика теперь мои. И я должен продолжать его дело…
Вскоре все разъехались, а я остался. Растерянный и подавленный. Настолько, что мои родители взяли отпуск и приехали…
Я очень любил стариков. Не знаю, правильно ли так говорить, но они стали родными, хотя и не входили в мою семью. Да, такое бывает. У нас, у настоящих, даже чужие могут стать близкими…
Я помотал головой, отгоняя невольные воспоминания. Впрочем, они всегда накрывали меня, когда я возвращался откуда-нибудь на остров и снова видел профиль старого двухэтажного дома.
Я прошел двор и взялся за ручку двери…
«У нас, у настоящих…» Я грустно хмыкнул. Уже давно я гораздо больше «такой же, как все», чем настоящий сын женатых родителей. Пора это исправить. Я не опозорю наш род, папа! У меня будет семья, несмотря на правительство с его пропагандой, несмотря на прогресс, несмотря на все объясняющую науку, несмотря ни на что!..
…Я почувствовал правильно – Тара была на веранде. Стояла у окна и смотрела во двор. Я улыбнулся и шагнул к почти-жене.
– Тари… Нам надо поговорить. Прямо сейчас…
Она резко обернулась. Красивая. Точеные черты, словно у мраморной статуи. Только мрамор – темный. У нас в тропиках нет людей, сделанных из белого мрамора…
– Давай, поговорим… Только, пожалуйста, без «Тари». Сколько раз можно просить, чтобы ты перестал со мной сюсюкать? Я не маленькая девочка.
Она сделала несколько шагов и уселась в кресло. Уставилась на меня. То ли выжидающе, то ли насмешливо.
Я хотел подойти и обнять, но после такой отповеди не решился и просто сел в кресло напротив. Да, опять я сделал промашку. Тара и правда много раз просила не называть ее уменьшительно-ласково.
– Извини. Просто ты знаешь, у нас так принято. Мама никогда папу не зовет официальным «Сеж». Только ласково – «Сежа»… И он ее тоже. Я у них пожил и снова привык, вот и…
– Ладно, не оправдывайся. Давай, говори, что там у тебя.
Я судорожно вздохнул. Вся моя решимость куда-то пропала. За две недели я умудрился забыть вот такую Тару. Да, она красивая, как мраморная статуя, но и такая же холодная… Я пытался сохранить в уме образ выдуманной Тары, который состряпал в доме у родителей и в самолете, но фантом рассыпался, превратившись вот в эту женщину. И тут же – резкое раздражение внутри. Да, это основное чувство,
