крик разочарования разорвал мою голову, вторя воплю паренька. Однако я не привык сдаваться. В груди вспыхнула злость, придавшая мне сил. И я снова поплыл к ветке, которую отчаянно протягивал рыжий.
– Тянитесь! Тянитесь, сударь!
На этот раз я сумел крепко ухватиться за ветку, вызвав радостный возглас пацана. Он тут же начал пятиться, увлекая ветку за собой и вытаскивая меня на мелководье. А здесь уже подоспел и дед. Он зашёл в воду по колено, схватил меня за плечи и затащил на берег, где я сразу же принялся судорожно кашлять, избавляясь от воды, попавшей в лёгкие.
Подросток склонился надо мной и испуганно ахнул:
– Дедушка, вы поглядите какие у сударя глаза! Чисто две ледышки!
– Батюшки святы, Лаврентий, мастера смерти мы выловили! – удивлённо прохрипел благородного вида старик, топорща седые бакенбарды. – И как на Михаила похож, но тот рыжим был, а сударь – блондин.
– Блондин? Так я же брюнет, – сумел выдавить я, воздев себя на четвереньки.
– Вы чего-то путаете, – проговорил дедок. – Ваши волосы такие же светлые, как первый снег.
– Какого хрена… – выдохнул я, протёр горящие огнём глаза и подполз к небольшой спокойной луже, блестевшей в свете луны. Конечно, это было далеко не зеркало, однако даже так мне удалось понять, что из лужи на меня смотрит тот самый паренёк, бросившийся с утёса! Твою мать! Что вообще происходит?!
Я стал спешно ощупывать себя, трогать влажную землю и усиленно вдыхать воздух, пахнущий сосновой смолой и шишками. А когда коснулся лодыжки, то едва не завыл от боли, прострелившей плоть. Такая боль точно должна была выкинуть меня из сна или бреда, но ничего не произошло. Офигеть, неужели это реальность? Но как? Как?! Как я сюда попал, да ещё и в чужое тело? И где я вообще?! Что это за местность? И почему эти люди так странно одеты?
– Друзья, товарищи, господа, что это за область? Как называется ближайший город? —судорожно прохрипел я, глядя на спасшую меня парочку. У обоих были крупные черты лица, раздвоенные подбородки и карие, встревоженные глаза.
– За лесом Гать, а Петроград в нескольких часах пути, – удивлённо прострекотал парень, помедлил мгновение и осторожно добавил: – Нынче конец лета тысяча девятьсот двенадцатого года от Рождества Христова или пятьсот шестого года от Рождения магии. Российская империя. Вы чего же? Не помните, где находитесь?
– Не понимаю, ничего не понимаю, – схватился я за голову.
Да как такое могло произойти?! Или это какой-то грандиозный розыгрыш? Нет, эти двои совсем не походили на гениальных актёров. Их эмоции, устаревший говор, манера держаться – во всём сквозила обыденность. Они не играли, а действительно были такими! Неужели я и вправду в другом мире? Именно в другом, а не попал в прошлое. Ведь в моём родном мире магии не было.
– Сударь, вам бы в тепло, пока вы не простудились, да и лодыжка ваша странно вывернута, – проговорил старик, распространяя вокруг себя сильный
