но к тому времени как она достигла вершины, легкие ее горели огнем, а в груди страшно хрипело. Маленький коттедж далеко внизу казался брошенной игрушкой, отданной на волю бушующего моря и скалистого побережья Мэна. Хватая ртом обжигающий ледяной воздух, Энни заставила себя поднять голову.
Харп-Хаус нависал над ней зловещей гигантской тенью на фоне хмурого, свинцово-серого неба. Стоя на гранитном утесе, открытый летним шквалистым ветрам и свирепым зимним бурям, он будто бросал вызов всем стихиям природы: «Попробуйте-ка меня свалить». Остальные летние дома занимали защищенную скалами восточную часть острова, но Харп-Хаус презирал легкие пути. Вознесенный высоко над морем на скалистом западном мысе, он намертво врос в гранит. Облицованная дранкой неприступная крепость из темного дерева с сумрачной башней, лепившейся к одному боку.
Казалось, дом враждебно ощетинился острыми углами: встопорщил колючие крыши, грозно выставил вперед зазубренные карнизы и треугольные фронтоны. Переехав сюда тем летом, когда ее мать вышла замуж за Эллиотта Харпа, Энни пришла в восторг от мрачной готической усадьбы. Она воображала себя героиней захватывающего романа со счастливым концом. Прелестная юная девушка в платье мышиного цвета и с чемоданом в руках. Знатного рода, но без гроша в кармане. Доведенная до отчаяния, она вынуждена искать место гувернантки в богатом доме. Гордая и независимая, она стойко отбивается от назойливых домогательств грубого хозяина (редкостного красавца). Пораженный мужеством и храбростью гувернантки, он в конце концов безнадежно влюбляется в нее. Они женятся, и Энни превращает унылый неприветливый замок в прекрасный дворец.
Однако довольно скоро романтические мечты наивной пятнадцатилетней девочки, которая слишком много читала и слишком мало знала о жизни, разбились вдребезги, реальность оказалась жестокой и неприглядной.
На месте пустого бассейна показывала уродливое брюхо огромная жуткая яма. Изменились и лестницы, ведущие к заднему и боковым входам. Взамен простых деревянных появились каменные, охраняемые горгульями.
Миновав конюшню, Энни направилась по посыпанной гравием дорожке к задней двери. Лучше бы Шоу сидел здесь, вместо того чтобы носиться по окрестностям верхом на одной из лошадей Эллиотта Харпа. Она нажала на кнопку звонка, но из-за двери не донеслось ни звука. Дом был слишком велик. Немного подождав, Энни позвонила снова. Никто не ответил. На коврике возле двери остались следы снега. Похоже, недавно кто-то отряхнул его с ног, входя в дом. Энни громко постучала.
Незапертая дверь со скрипом отворилась.
Энни так замерзла, что без колебаний переступила порог. На крюках вдоль стены висели разномастные куртки и плащи, а рядом щетки, швабры и метлы всех сортов. Пройдя через комнату, она вошла в главную кухню и ошеломленно замерла.
Все здесь выглядело иначе, чем восемнадцать лет назад. Никаких ореховых шкафчиков и сияющей сталью бытовой техники. Энни показалось, что неведомая сила протащила ее сквозь временной
