вечер, – осторожно ответила Людмила.
Она узнала парня, и эта встреча не вызвала у нее добрых чувств. Мишка был ей хорошо известен – хулиган, гулялка и, что греха таить, любитель выпить горячительного и посмолить папироской. Он давно делал в сторону Людочки сальные намеки, но, пока она была школьницей, трогать не решался. Да и бабушка всегда могла пойти к его матери и попросить приструнить.
Мишка был негодяем – в детстве кидался камнями и ругался матом, отбирал у малышей еду и гонял гусей. Повзрослев, стал подворовывать с чужих огородов, учился в школе из рук вон плохо. Мать лупила его смертным боем, но это не помогало.
– Весь в папашу, – горевала она, но тайны его появления на свет никому не открывала. Родила неизвестно от кого, вот и выросло, непонятно что.
Сейчас это недоразумение обзавелось мотоциклом и встретилось Людмиле на пути домой.
– Какая цаца стала! Вы поглядите – городская, ни дать, ни взять! Надолго к нам, деревенским, пожаловала?
Люда продолжала идти, а Мишка медленно катился рядом, отталкиваясь от земли ногой.
– Пока на пять лет, буду в школе детей учить русскому и литературе. А потом посмотрим, – скромно улыбнулась Люда.
– Ну, садись, подвезу, – скомандовал Мишка. – Видишь, пробился в люди! Транспортом обзавелся!
– Спасибо, Миш, я прогуляюсь, – отказалась Людмила. – Воздухом подышу.
– По пути подышишь, – дыхнул перегаром Михаил. – Садись давай, пока я добрый.
Тон Миши не предвещал ничего хорошего. Люда ускорила шаг, но и парень не отставал.
– Совсем ты, Люська, загордилась. Не ровня мы тебе? Я тебе – не ровня, да?
Голос Михаила звучал угрожающе. На пустой дороге не было никого, кроме них двоих. Здесь редко ездили, а ходили – еще реже. Помощи ждать было неоткуда. Люда старалась сохранять спокойствие, но внутри у нее все сжималось.
О Мишке ходили нехорошие слухи.
Тяжелая сумка оттягивала руки.
– Миш, ты извини, но я сейчас устала с дороги.
– Так давай сюда свой “чумодан” и поехали, – приказал парень. – Пока я по-хорошему прошу.
Что-то подсказывало Людмиле, что это было вовсе не “по-хорошему”. Она снова ускорила шаг. Если бы она умела молиться, то молилась бы, чтоб Михаил оставил ее в покое, но Людочка была комсомолкой и атеисткой. Поэтому она просто сжала губы в тугую ниточку и продолжала идти.
Миша спешился и повел мотоцикл рядом.
Только сейчас Людмила увидела, насколько он был пьян. Он пошатывался из стороны в сторону, едва не падая, но упрямо тащился за ней по дороге.
– Городские парни не чета деревенским, да? У, зазналась ты, спесивая стала!
Людмила молча ускоряла шаг, надеясь, что парню надоест, и он уберется восвояси.
– Да ты всегда такой была. По школе королевой ходила, морду задирала. Отличница, пионер-всем-пример! На танцы не ходила, вечерами дома за книжками сидела.
Люда
