или о красотах родных мест.
Павел Алексеевич объяснил Лорейн, что им с Робертом придется жить в «Елене» до осени, а потом для супругов будет готов новый дом. Он должен был стать подарком к свадьбе, но строительство затянулось дольше срока.
– Рабочие обещали управиться до сентября, – говорил он в один из вечеров за ужином, отправляя в рот кусочек картофелины. – Но кто им поверит? И все же я надеюсь, что до первых морозов вы сможете туда переехать. Место просто замечательное! На берегу моря!
– Это потрясающе! – отозвалась Лорейн, представив тихое побережье. – Я бы хотела съездить туда и посмотреть на дом!
Но Павел Алексеевич покачал головой.
– Далековато, милая моя Лора. Дорога там не из лучших. Впрочем… – он поразмыслил и добавил, обернувшись к сыну. – Если бы Роберт сопроводил тебя, я был бы спокоен.
Эрдман-младший бросил на него равнодушный взгляд и вытер рот салфеткой, заканчивая трапезу.
– К сожалению, не смогу, я страшно занят.
Добродушие тут же слетело с Павла Алексеевича.
– Чем это, позволь узнать? – прошипел он.
– Своими делами! – отрезал Роберт.
– Ты мог бы отложить их ненадолго и составить компанию своей жене.
– Это вряд ли.
И хотя, говоря это, Роберт смотрел на отца, Лорейн сильнее сжала в пальцах вилку. Почему он так избегает её общества? Что она ему сделала?
Лицо Павла Алексеевича побагровело, но до того, как он успел что-то сказать, Роберт встал и, бросив салфетку на стол, удалился.
Воцарилась неловкая тишина, а потом Павел Алексеевич устало произнес:
– Не принимай это на свой счет, Лора. Роберт злится на меня, а не на тебя. Когда вы переедете в собственный дом, все изменится.
Но Лорейн не была так уверена. Скорее наоборот. Ей казалось, что Роберт сидит с ней за одним столом только ради отца. Кто знает, как он станет вести себя, когда некому будет следить за соблюдением приличий?
Расстроенная, она сослалась на плохое самочувствие, пораньше ушла в свою комнату и позвала служанку, чтобы помогла ей приготовиться ко сну.
Лорейн теперь знала, что её рябую камеристку звали Дашей – сложное имя для ританского произношения. Сперва у Лорейн выходило что-то вроде «Дас-ша», но вскоре она научилась произносить его почти без акцента.
Вообще ей потребовалось время, чтобы привыкнуть к местному языку. В отличие от её учителя и от отца, которые чеканили тусские слова, точно золотые монеты, Павел Алексеевич говорил быстро, речь его бежала бурной рекой. Поначалу Лорейн приходилось прилагать немало усилий, чтобы его понимать, но теперь это уже не составляло труда для нее. А вот слуги иногда удивляли незнакомыми словами.
И только Роберт говорил мало и неохотно.
Пока Даша расчесывала перед сном ее непослушные пряди, Лорейн сидела на банкетке
