цела, и, вскинув на плечо ружье, зашагал прочь.
Рядом залаяла собака. Лорейн вздрогнула.
– Кто это был? – спросила она Роберта, который провожал мужчину взглядом.
– Наш егерь, Иван Жданов, – недовольно сказал он. – Взяли его всего месяц назад. Впрочем, как видишь, он знает свое дело.
Муж покосился на пришедших с ним людей и ничего больше не прибавил.
***
Сидя в кресле, Лорейн пила чай из фарфоровой чашки крошечными глотками. Чай с молоком – одна из немногих привычек, которые ей удалось сохранить после переезда. Но как ни старались и Даша, и другие служанки, он все равно отличался от домашнего. Было ли дело в другой воде, сорте чая или жирности молока, Лорейн не знала, но сейчас ей очень хотелось бы ощутить знакомый вкус.
После того, как она бродила по лесу целый день, Лорейн стало клонить в сон, стоило только присесть. По телу разлилась усталость, даже утреннее происшествие уже не вызывало никаких чувств. Ей было все равно, чем Роберт занимается по ночам, сама она сейчас мечтала лишь о сне.
Во втором кресле сидел Павел Алексеевич. Он очень распереживался, услышав о нападении тигра. Сперва хлопотал вокруг Лорейн, словно заботливый дядюшка, а теперь допивал чай и, хмурясь, поглядывал на сына.
Роберт стоял у столика с самоваром и мрачно смотрел на служанку, принесшую чашки. Она налила третью чашку для него и удалилась. Только когда она наконец скрылась за дверью, он произнес:
– Лорейн, ты очень нас напугала. Как тебе могло прийти в голову одной, без оружия гулять в лесу?!
Лорейн глотнула чая и ответила:
– Боюсь, моя голова была занята другими мыслями, и это произошло само собой.
Роберт поджал губы. Даже интересно, рассказал ли он отцу, из-за чего она убежала?
– Прости, что огорчил тебя, – выдавил он.
Огорчил? Лорейн разрывалась между желанием расхохотаться и провалиться сквозь землю от унижения. Похоже, Павел Алексеевич всё-таки в курсе дела, потому что фраза прозвучала очень уж вымученно. Сын сказал это для него.
А Роберт продолжал:
– Наши леса опасны. Обещай больше не выходить за ворота в одиночку!
– А ты пообещай, – спокойно произнесла она, – что больше не станешь меня огорчать.
Он, кажется, даже зубами скрипнул. Но Лорейн краем глаза заметила, как улыбнулся Павел Алексеевич. Он поспешно стер улыбку, отставил свою чашку и медленно поднялся с места.
– Простите, я вас оставлю. Мне нужно ещё написать письмо.
Роберт нарочно не смотрел на него, нетерпеливо постукивая пальцами по столику. Уже у двери Павел Алексеевич обернулся.
– Прелестный цветок, Лора, – сказал он.
Лорейн сперва не поняла, о чем он говорит, но граф ответил на её недоумение:
– Шиповник у тебя в волосах.
Она машинально подняла руку и нащупала подвявшие лепестки. И как он удержался в прическе после таких приключений?
Когда Павел Алексеевич вышел,
