style="font-size:15px;"> – И что она про меня сказала?
– Ничего особенного. Жалеет, что не была на нашей свадьбе.
Ава смотрит с недоверием, но мне надо, чтобы она тоже сбавила обороты. Приближаюсь к ней, желая поцеловать и замять тему, но девушка не просто целует, а тянет меня к себе так, что я падаю и накрываю ее своим телом.
Поцелуй переходит все границы обыкновенного безобидного и норовит плавно перейти в секс, но сейчас кажется неправильным заниматься этим, когда рядом бродят мать и брат.
Хочу встать, но соблазнительница, мгновенно сообразив о моем маневре, заключает меня в кандалы своих рук и ног.
– Ава!
– Что?
Она безобидно хлопает ресницами, но меня не проведешь этим.
– Не сейчас.
– Почему? Ты же тоже хочешь!
Да, утверждать обратное, если «космонавт» уже в полной боевой готовности, глупо, и я бормочу отмазку:
– Вечером.
Она хочет возразить, но в этот момент открывается дверь, и словно в подтверждение моих мыслей, что пропали спокойные времена, когда сексом можно было заниматься в любое время суток и практически везде, ушли, просовывается голова брата.
Его глаза жадно впиваются в грудь моей жены, торчащую из-под задравшегося топа, и я шугаю его:
– Брысь, Ник! Я сейчас приду.
Ава нехотя освобождает мое тело от своих пут и задумчиво произносит:
– Любопытный малый.
Усмехаюсь.
– Ник – это Никита?
– Николай. Но ему не нравится это имя.
Она зловеще улыбается, и я чувствую, с братом у нее уже есть свои счеты.
Бросаю взгляд на часы.
– Я пойду, пообщаюсь?
Кивает.
– Если ты не обидишься, я не буду спускаться к ужину.
Хочу возразить, но вовремя прикусываю язык. Им обеим надо отойти от неожиданной встречи, свыкнуться с мыслью о присутствии друг друга в моей жизни, и тогда, возможно, все наладится.
3 глава. Разоблачение
Утром просыпаюсь с мыслью, что сидеть в комнате и прятаться больше не стану!
Это мой дом!
Мой муж!
И я собираюсь заявить об этом!
Зависаю в ванной дольше обычного, чтобы навести боевой раскрас, поскольку заметила, когда чувствую себя уверенней, веду соответствующе!
Выхожу из комнаты и, словно ступая на тропу войны, прислушиваюсь. Тихо.
Спускаюсь вниз и, подходя к гостиной, улавливаю голоса.
А «мама», однако, встает рано.
Открываю дверь и вижу свекровь, хлопочущую рядом с Федей, как курица вокруг цыпленка. Это выглядит комично, поскольку цыпленок уже давно перерос родительницу.
– Федечка, маслица? Бутерброд с паштетом желаешь?
– Вы ему еще слюнявчик предложите, – кривясь от слащавости прозвучавших фраз, вставляю свою реплику.
Оба поворачиваются и смотрят на меня.
А что?!
Очень
