никто в жизни мне не был так неприятен, как эта женщина.
– Мама, что ты придираешься! – пытается сгладить острые углы Федя, но пуделиха, одарив его испепеляющим взглядом, швыряет:
– Если твоя жена не знает, что в приличной семье, чтобы сесть за стол, необходимо одеть такой элемент одежды, как платье, то ее пора научить!
– У нас не прием, а завтрак. Давайте оставим эту тему и спокойно поедим! – с нажимом произносит Федя, и я, чтобы не огорчать мужа, затыкаюсь и не отвечаю на нападку в свою сторону.
Федя уезжает на работу, взяв с меня обещание не поддаваться на провокации и не вступать в конфликты, я, естественно, киваю ему, не желая огорчать, но осознаю: если выполнять обещанное, надо закрыться в своей комнате и весь день оттуда не выходить.
Но это означает: сдохнуть со скуки!
Набираю Наташку и, не желая еще больше утопать в своих неприятностях, интересуюсь ее делами. Она делится сплетнями с работы и сдвигами в личной жизни с другом Феди, с которым познакомилась на свадьбе, и я немного забываюсь и не замечаю, как подкрадывается свекровь.
– Бездельничаете?
Вздрагиваю и смотрю на нее огромными глазами. Хозяйством у Феди занимается Фрекен Бок, и это сказочный подарок небес для такой неумехи, как я.
Прихожу в себя и открываю рот:
– Гуляю!
– А кто будет составлять меню на обед и ужин? Контролировать домработницу?
Хочется закатить глаза и заявить: не лезла бы она в чужой огород, но я язвлю:
– Куда уж нам со свиным рылом, да в калашный ряд!
Женщина смотрит на меня с удивлением, будто оттого, что я блондинка, в голове моей обязательно должны быть опилки.
– Вот, сразу поняла: ты не только аферистка, но и ленивая, бестолковая грубиянка.
Махнув на меня рукой, пуделиха вышагивает к крыльцу, а я, поспешно разъединившись с подругой и пообещав позже все рассказать, делаю несколько кругов вокруг дома, чтобы не «свистеть» ей вслед, как закипевший чайник, и только потом иду к себе, где собираюсь, несмотря на весь утренний настрой, сныкаться.
Сижу в комнате полдня, пока желудок не вопит, что его совсем не волнуют мои отношения с матерью мужа, и он хочет есть настолько, что готов сожрать самого себя.
Тихо, словно воровка, выхожу из комнаты и так же не издавая ни звука, спускаюсь по лестнице, пока не слышу:
– Я этого так не оставлю!
Замираю, рыскаю глазами по сторонам и прячусь в шкаф в нише, чтобы не встретиться с матерью Феди, судя по голосу, идущей в мою сторону.
– У меня несколько вариантов: убедить сына, что она расчетливая негодяйка, или сделать ее жизнь невыносимой и заставить исчезнуть.
Глаза лезут на лоб. Наполеоновские планы, однако! Ну как же, тридцатипятилетний мужик управляющий огромной фирмой, без мамы не в состоянии понять, кого пригрел на груди!
Хочу обозначить свое присутствие и заявить, что я все слышала, но притормаживаю себя.
Предупрежден – вооружен.
В комнате затихают звуки, я уже собираюсь покинуть
