папку чуть дальше. Никаких упоминаний о белой “Волге”, ухажёре и прочих подробностях личной жизни убитой. Наверное, когда опера опрашивали коллег Веры, Шурочка в отпуске была или на больничном.
Я уже почти расстроился, как вдруг наткнулся на любопытную бумажку. Список лиц, с кем контактировала убитая. Очень занятно. Почему-то там несколько мужчин. Напротив фамилии одного из них написано, что бывший муж. А вот это уже очень интересно…
– Ножик дай, – потребовал я у Погодина.
– Зачем? – удивился тот.
– Давай, говорю…
– Есть складной, пойдёт?
– Без разницы, – я взял складник и поддел белые нитки, которыми было сшито дело.
– Ты что делаешь? – Федя попытался выхватить папку, но я вцепился в нее, как коршун в куренка. Только с когтями можно вырвать у меня добычу.
– Не боись, Погодин. Я аккуратно листочек вытащу, перепишу, а потом принесу – и сошьём всё, как было.
– Может, не надо?
– Надо, Федя, надо…
– Так нить же оклеена, и подпись начальника! – не унимался Погодин.
– И нитку обратно приклеим, и подпись нарисуем. Всё будет. Ты будто не мент вовсе.
– Это же подделка документов!
– Подделка, Федя, это когда в корыстных целях, а это ради общего дела. Чувствуешь разницу?
– Вот зря я тебе дело дал, начальник за него с меня шкуру спустит.
– Не блажи. Эту папку несколько месяцев никто не трогал. Не потрогают еще денек. Вот и все, – я аккуратно свернул заветный листочек и сунул его в карман рубашки. – Делов-то. Всё, бывай. До завтра.
Погодин молчал, с ужасом глядя на “распотрошённое” оперативно-поисковое дело и обхватив голову руками.
Вильнув возле его стола, я прихватил ещё кое-что. Траурный Федя даже не заметил, что лишился самого ценного.
Покинув кабинет, я направился в свой отдел. Посмотрел на часы и засёк время. Мысленно сделал ставку, через сколько минут прискачет ко мне Погодин. Остановился на десяти. Тот прилетел через пять. Глаза навылупку, волосы всклокочены, сам заикается:
– Андрюха! Ты пистолет мой не видел?
– Какой пистолет? – хитро прищурился я.
– Ясно, какой, табельный. ПМ пропал. Куда я его деть мог? Ума не приложу. Ну все… Хана мне. Уволят. И дело, и ствол.
– Как пистолет мог из кобуры на поясе пропасть?
– Да не в кобуре он был!
– Тем более, – подначивал я. – Из сейфа как мог пропасть?
– Да почему из сейфа-то? На столе он лежал!
– Да потому что, дурья твоя башка, пистолет только в кобуре должен быть на теле – или в сейфе. Другого не дано. Кто у тебя наставник был, что не научил этому?
– Да знаю я, помоги его найти! Куда делся, не пойму.
– Бери, – я запустил руку за спину и вытащил из-за пояса ПМ. – Не теряй больше.
– Так это ты стащил его? Зачем?!
