отразилось на здоровье бессчётного количества людей. Как изменился климат, как почва стала подвергаться эрозии и упала урожайность в сельском хозяйстве.
Судья погасил экран и вновь спросил:
– Ну что, так и не признаём себя виновным?
Творец детективных романов попытался что-то сказать, раскрыл рот, но слова не хотели из него выходить. И он так и стоял на коленях с раскрытым ртом.
– Тебе нет оправдания потому, что всё, что ты писал – пустое, никчёмное. А природа не терпит пустоты, да будет тебе известно. И ещё: весь мир давно перешёл на компьютеры, а ты так и не соизволил его освоить. Продолжал переводить бумагу. Показать, сколько леса было уничтожено конкретно на тебя за те 20 лет, что можно было обходиться и без бумаги?
Вместо ответа подсудимый протестующе замотал головой.
– Смотри сюда! – невзирая на него, прогремел судья и взмахом левой руки обратил в экран левую стену.
Дровосеков с силой зажмурился и опустил голову, но грозный окрик заставил его открыть глаза. Это была картина массового исхода зверей и птиц из родного леса, который обрекли на вырубку.
Птицы побросали гнёзда с птенцами и с тревожными криками уносились прочь. Звери бежали плечом к плечу – вчерашние враги: лисы и зайцы, волки и косули, рыси и белки, медведи и лоси… А в это время их норы с грудными детёнышами давили бульдозеры.
В заключении на весь экран показали заплаканные глаза оленя. Потом крупным планом бурундука, вынужденного от безысходности свести счёты с жизнью, удавившись развилкой веток. И ворон, прокаркавших вполне по-человечески, что они выклюют ему глаза.
После всего увиденного литератор в себя так и не пришёл. Куда его определили – в чистилище или прямиком в ад, нам, пока живущим здесь, неизвестно.
Обитатели преисподней
– Вы говорите по-русски?
– Ещё как.
– Хотите поговорить?
– Нет.
– И я нет.
Сидоркин открыл глаза и с изумлением увидел, что прямо против него на скамейке, в каких-то двух метрах, сидит его заклятый враг Пинчук и недобро щурится на него.
– Тебя здесь только не хватало, – пробурчал тот.
– …Я к тебе не собирался, – ответил Сидоркин, ничего не понимая.
Он огляделся и увидел, что находится в довольно странном круглом помещении с абсолютно белыми полами, стенами и потолком, производящим впечатление какой-то пустоты. Не было ничего, на чём можно остановить взгляд. Непонятно было, откуда льётся свет, – казалось отовсюду. Вдоль стен напротив друг друга стояли две такие же белые скамейки из неизвестного материала, на которых, кроме него и Пинчука, сидели ещё два человека. Их Сидоркин не мог распознать, так как оба склонили головы и прикрыли глаза рукой, словно находясь в глубокой тоске.
«Пойду-ка я отсюда», – подумал он и решительно встал.
– А куда это ты собрался? – спросил Пинчук.
– А
