пару дней назад Яромир не думая осудил бы её. Навья кровь дурная, порченая. Но сейчас перед глазами вдруг встало виноватое лицо Радосвета, а в ушах прозвучали его слова: «Кровь не так уж и важна. Главное, чтобы человек был хороший».
Бред, конечно. Но отчего-то запало в душу – не отмахнёшься.
– Расскажи, что ты видела, – обратился Яромир к Душице, и та зачастила:
– Внутрь к брату меня не пустили, а я не будь дура – села возле палатки и полог раздвинула тихонько, чтобы в щёлку посмотреть.
Яромир заметил, что целительница – надо хоть узнать, как её зовут, – вздрогнула, услышав эти слова. Боится, что её обман выйдет наружу? А может, просто ненавидит, когда подсматривают? Не угадаешь.
– Гляжу, а эта гадюка на моего брата внимания не обращает. Не лечит, хотя обещала.
– Я занималась другим раненым, – спокойно пояснила целительница. – Тем, у кого были шансы.
– А потом ещё одним. И ещё. Всё это время мой брат оставался без помощи. – Голос Душицы задрожал. – Потом слышу: застонал Горностаюшка. Стало быть, очнулся. А гадюка к нему подошла, языком поцокала, лицо тряпицей обтёрла – и всё. А потом братик метаться начал, меня звать. Я вбежала, а она меня пинком под зад. Мол, мешаю.
– Ты правда мешала.
– Помолчи, не тебя спрашивают, – поморщился Яромир, и целительница притихла.
В толпе заволновались:
– А энто кто таков? Чаво он раскомандовался?
– А пёс его знает. На вид важный. Наверное, имеет право.
– Это царевича охранник. С ним приехал.
Кто-то презрительно протянул:
– А-а-а, Селезни…
Обидное прозвище Яромиру было знакомо. Так простые царские дружинники называли его отряд. Мол, охранять царевича – работёнка непыльная. Кафтан опять же выдают нарядный. А в настоящей битве пользы – как от селезня яйца. Не дождёшься.
Он обернулся, пытаясь высмотреть насмешника, но в толпе поди разберись, кто чего сморозил.
Неожиданно за Яромира вступился Бесяк. Топнул ногой и прикрикнул:
– Эй, потише там! Ишь, распустили языки. Это, между прочим, самой Северницы брат.
Кто-то ахнул. Кто-то подбросил в воздух шапку, прокричав здравицу, которую пара человек даже подхватили. А Яромиру стало тошно от этих восторгов. Подумаешь, какая заслуга: брат своей сестры! Но он знал, на что идёт, когда выбирал службу. Не будь его рядом, царевичу не поздоровилось бы. Сколько раз Яромир выручал его? Не сосчитать. Да и не надо – ещё не хватало заслугами кичиться.
Целительница глянула на него с сочувствием. А Душица пробурчала себе под нос:
– Сами вы селезни тупоклювые… – И продолжила во всеуслышание: – Слушайте, люди добрые! Ещё не всё вам рассказала про преступления навкины. Гляжу, значит: сон-траву взяла. Да, я знаю, как она выглядит. Бабка моя вечерами заваривала. И всегда говорила: смотри, Душенька, не более одного цветка на плошку, не то вечным сном заснёшь, никто не разбудит. А эта гадина аж восемь цветков положила. Опоила, ручаюсь!
