купить билет и уехать, – она пожала плечами. – Самое главное, чтобы была возможность… – Вновь тоска в её глазах заставила меня задуматься, а мой психоз спровоцировала на размышления.
«Она прикована к этому месту».
«Как заложница».
«Рапунцель?»
«Золушка?!»
«Не спрашивай! Не лезь в чужую жизнь», – крикнул психоз, но было поздно.
День сто двенадцатый.
– Раз тебе здесь так не нравится… раз тебе здесь так плохо… почему ты все ещё здесь?! – выпалил я, отчего моя нерешительность в испуге и удивлении подпрыгнула на месте. Она не ожидала от меня такого выпада… ни она, ни девушка, сопровождавшая меня.
– Потому что… я не могу, – сказала она, замявшись.
– Но ведь я же смог покинуть свой город Грусти! – сказал я, примеряя её жизнь поверх своей. Точнее, отдельный факт её жизни поверх жизни моей.
– Молодец, – сказала она, склонив голову. – Но это говорит лишь об отсутствии обязательств. Легко бросить все то, что является ничем… ведь так?
Её взгляд прошил меня насквозь, и холод пополз вдоль моего позвоночника.
– А какие у тебя обязательства? – спросил я, уже догадываясь о том, каким будет её ответ.
– Это неважно, – ответила она, не опровергнув, но и не подтвердив моей теории. – Просто поверь… я не могу покинуть это место. Не сейчас… возможно, никогда, – сказала она, и в глазах её я увидел отражение воспоминания о тех бескрайних, невероятно светлых полях ремесленников.
– В какой стороне вокзал? – спросил я. – Если есть возможность, сегодня же я покину вас.
– Электричка уже ушла. Следующий рейс будет только послезавтра, – сказала девушка. – Один день в одну сторону, один день – в другую. Таков распорядок.
– Ну… что ж…
– Да… У тебя есть уникальная возможность проникнуться этим городом, – сказала она и натянуто улыбнулась.
– Есть возможность прочувствовать жизнь под водой, – так же натянуто ответил я.
«Тебе не избежать изучения местной тоски», – сказал голос моего рассудка, пробившись сквозь недовольный гомон психоза.
День сто тринадцатый.
Ночь в подводном городе была поистине чёрной. Скитаясь по наполненным улочкам, я будто бы смотрел в пустые глазницы смерти, подсвеченные тускло блеклыми, бледно-голубыми искрами фонарей. Люди, которые с рождения жили здесь, явно не нуждаются в свете. Они перемещались по звуку, по интуиции, по памяти… или же вышли на новый виток эволюции и теперь обладали способностью чётко видеть в темноте…
«Благо деньги во всем мире – всего лишь деньги», – подумал я, покупая стейк рыбы в забегаловке. Откусив кусочек, я удивился, словно впервые в жизни пробуя жареную рыбу; я чувствовал вкус таким, каким никогда раньше не ощущал.
«Странно… ведь вода тоже вкусная, – подумал я, вспоминая то, как впервые напился водой, свалившись в
