мой вопрос ввёл собеседника в апатию.
– Починить? – риторический вопрос повис, как неудовлетворенный непродолжительной жизнью и оценками школьник. – Я из того места, где не чинят, потому что в этом не смысла. Потому что, если что-то ломается, то в девяносто пяти процентах случаев из ста ломается окончательно и бесповоротно, – ответил он на свой вопрос, который не требовал ответа.
– Но как так? – спросил я, понимая, что лезу не в своё дело, что погружаюсь в чужие проблемы.
– А как иначе? – ответил вопросом на вопрос киборг. – Вот подумай, кровеносный… если бы вас можно было бы лечить, тем самым гарантируя вечную жизнь, что случилось бы с планетой?
– Я думаю… – начал я и задумался, после чего понял: – Было бы перенаселение, голод, болезни и, как следствие, постоянная война на выживание.
– Теперь то же самое перенеси на машины. Только с двумя условностями. Первая заключается в том, что мы не настолько глупы, чтобы воевать… даже с человечеством… даже несмотря на уже взломанный протокол Азимова… Вторая условность заключается в том, что нам не страшны ни болезни, ни время, ни голод. Было бы тотальное загрязнение на глобальном производстве объёмом в планету… в несколько планет… и перенаполнение. Киборги стояли бы на обломках киборгов и заполоняли бы каждый миллиметр пространства. Поднимаясь все выше и выше, – спокойно рассказывал бездушный пере-недочеловек в лохмотьях. – Звучит странно, но, поверь, так бы и было… Поэтому нашу численность поддерживают в допустимых рамках и каждый киборг согласен стать мусором с момента окончания производства.
«И прекрасно, и ужасно одновременно», – подумал я и удивился тому, что мужчина, словно прочитав мои мысли, сказал:
– Вечный танец баланса вокруг пустоты…
«Вот только при чём тут пустота?» – спросил мой рассудок.
«Пустота – это существование», – ответил психоз.
День сто тридцатый.
Затем мы долгое время ехали молча. Я смотрел в окно, а оттуда тьма смотрела на меня. Она лезла внутрь. Длинными тонкими пальцами она проникала через грудную клетку и создавала вакуум внутри. Не было ни мыслей, ни желания, ни настроения. Мы просто ехали под мерный тихий стук колёс.
Психоз и разум тоже молчали, что было удивительным. В последнее время я устал от этого скопления голосов в моей голове, а сейчас начал думал о том, что мне их не хватает. И это были первые мысли за не малый промежуток времени.
– А куда ты едешь? – прозвучал голос киборга.
– Я не знаю, – честно ответил я. – Куда-нибудь…
– Это хорошее место? – мужчина в лохмотьях задал мне очень правильный вопрос, на который я не смог быстро ответить.
– Наверное… – в моём голосе были задумчивость и нерешительность. – Наверное, это не так уж и важно.
– Почему?
Мы продолжали нашу беседу, сидя по разные стороны.
– Потому, что я никогда его не смогу найти… – ответил я и подумал о том, что мои слова похожи на бред. –
