шагов приостановилась, обернулась, взглянула на него поверх плеча и издала короткий смешок. Не успела я усмехнуться, как случилось в точности то самое, что обещала мне Жанка, – Вова побежал за мной вприпрыжку! Но при этом он угрожающе размахивал совочком и грубо ругался, поэтому я сочла разумным прибавить ходу и пулей полетела от него по двору.
Некоторое время я убегала, петляя зигзагами, и мимо, как во сне, промелькнули стены интерната, забор, удивленные лица других детей и возмущенно раскрытый рот воспитательницы, а потом на моем пути резко и внезапно выросло дерево, и я, недолго думая, взлетела на его верхушку, будто ошпаренная кошка.
Мальчик Вова топтался под деревом, размахивая совочком и показывая мне свое гневно нахмуренное запрокинутое лицо, но вскоре его оттеснила в сторону нахлынувшая толпа малышей во главе с перепуганной и сердитой воспитательницей. Повинуясь ее оглушительному, будто вой пожарной сирены, крику, я покорно слезла с дерева, получила свою порцию шлепков и подзатыльников и под дружный смех группы побрела прочь к тому сугробу, из которого одиноко торчала брошенная мной лопатка, а неподалеку припрыгивала заинтригованная подобным поворотом событий Жанка.
– Это что сейчас тут было? – накинулась она на меня.
– Все случилось, как ты сказала! – тяжело дыша, ответила я. – Твой фокус работает: он и вправду за мной припустился!
– Что-то слишком резво он рванул, – с сомнением покачала головой Жанка. – Конечно, всякое бывает, и у меня по-разному было, но чтобы так сразу рванул – никогда!
– Учись! – засмеялась я и показала ей язык.
На этом мой эксперимент по приручению диких мальчиков и завершился, а вот Жанка вскоре продемонстрировала мне во всей красе, что ее способ действует, причем безотказно. Не прошло и недели, как все мальчишки из нашей группы от мала до велика уже ходили за ней как приклеенные, дрались между собой за право подержать ее за ручку или занять рядом с ней место за обеденным столом, а также воровали для нее всякие вкусности и заваливали ее подарками кто во что горазд. У Жанки в одночасье скопилось богатое приданое: стеклянные шарики, бумажные цветы, засушенные бабочки и тараканы с оторванными лапками, позолоченная ореховая скорлупа, наклейки, красивый тюбик из-под крема, пластмассовая крышка от флакона с духами в форме полураспустившегося розового бутона, крохотная гипсовая фигурка балерины с отломанной ногой, осколок вазы с изображением китаянки в халате, блестящие фантики от шоколадных конфет, разноцветные резинки, заколки, бусы из вишневых косточек, музыкальная шкатулка без заводного ключа и плюшевый мишка с разорванным брюхом, в котором удобно было перетаскивать контрабандное печенье из кухонного шкафа. Самым удивительным подношением был зеленый майский жук, наглухо замурованный в янтарь.
– Он мертв? – спрашивала я, с легкой опаской прикасаясь к куску янтаря указательным пальчиком.
– Нет, он просто спит! – возражала Жанка. – Вот наступит лето, и мы его отпустим на волю, и тогда он полетит на небо и принесет нам хлеба…
– Черного
