понимая, что конкретно им нужно делать, девушки нерешительно двинулись за ним следом.
– Хотите поговорить – разговаривайте, – грубо разрешил Юлиан.
Боковая стена подсобки была заставлена от пола до потолка. Между пачек с кофе одиноко торчала дверная ручка. Юлиан повернул ее и толкнул дверь. За ней оказалась комната, заставленная ящиками и коробками. На крохотном пятачке в центре стоял стул. Над ним висела лампочка без абажура.
Гвен стиснула зубы, жалея, что нельзя высказать все, что вертелось на языке.
Сквозь небольшое окошко под самой крышей крохотное помещение освещал солнечный свет. Юлиан невозмутимо снял кепку и повесил на крючок, следующей стала грязная куртка. Под ней оказалась скромная черная майка. Он небрежно стянул ее через голову, и, наконец, обернулся к ним.
Высокие скулы, аристократичный нос, острый подбородок, красоту этого лица не портила даже синева, залегшая под глазами. Темные брови были сурово сдвинуты, волосы едва заметно вились, падая на лоб тяжелыми прядями.
Сухие мышцы рук, демонстративно скрещенных на обнаженной груди эффектно подсвечивались лучами заходящего солнца.
Выглядел он лет на двадцать, хотя, если судить по найденным Мариной све́дениям, ему было не меньше двадцати шести.
Аттина разглядывала Юлиана с вежливым интересом. Гвен, едва окинув его взглядом, вздернула подбородок и демонстративно отвернулась.
– Меня зовут Аттина. Аттина Вейсмонт…
– Я знаю, кто ты, – перебил Юлиан. – Твоя сестра приходила сюда. Вы с ней похожи.
Аттина на мгновение растерялась. Еще никто не говорил, что они с Мариной похожи. Ее сестра была натуральной блондинкой, она – рыжей, Марина ярко красилась, носила мини-юбки, лихо водила машину. Аттина же предпочитала сдержанный макияж и девчачьи платьица, а садясь за руль, вечно уступала всем дорогу, да так, что иногда и вовсе не могла сдвинуться с места.
– Должен тебя предупредить, о чем бы ты ни попросила – точно нет, – насмешливо напомнил о своем существовании Юлиан Барлоу. – Я не собираюсь становиться частью Круга. Погоня за этими сказками о Сопряжении миров уничтожила мою семью. Реальная жизнь – она здесь.
– В убогой подсобке круглосуточного магазина? – презрительно поинтересовалась Гвен.
– Разумеется, принцесса Коллингвуд, – Юлиан развернулся к ней, во взгляде его плескалась ненависть. – Такая жизнь, очевидно, ниже твоего достоинства. Папочка с мамочкой оплатили Кембридж и вещички из бутика. А кто ты без них? Просто беловолосая кукла с рыбьим хвостом.
– Ах ты!…
Гвен замахнулась для пощечины, но Аттина недвусмысленно загородила собой Юлиана.
– Дай мне с ним поговорить, пожалуйста.
Под ее отчаянным взглядом Гвен фыркнула и демонстративно вышла за дверь.
– Мою сестру убили, – тихо произнесла Аттина. – Кому как не тебе знать, что такое терять близких. Марина хотела собрать Круг, она приходила к тебе. Я должна знать, о чем вы говорили!
– Я сказал ей то же
