класть руки не на скользкую ткань, а на теплое, гладкое, шелковистое… Танец выходит почти приватный!
– А чего ж ты на Киврина зверем смотрел? На новый год! Помнишь?
– Ну, правильно! А чего он тебя лапал?
– Ага… Тебе, значит, можно Наташку лапать, а ему меня – нельзя?
– Наташка – это другое, – сказал я убежденно.
– Отелло ты мое ревнивое… – нежно заворковала Рита, прижимаясь всем телом.
– Да, я такое… – мои озабоченные пальцы усиленно раздвигали плотно сомкнутые ножки.
– Опять?! Ах, прелюбоде-ей…
Я закрыл девичий рот поцелуем.
* * *
Поленья в камине разгорелись, тихо потрескивая и нагоняя тепло. Отсветы шатались по стенам, пускаясь в пляс с тенями, а снежинки, что скреблись в окно, добавляли уюта.
Мы сидели с Ритой рядом на диване, и бездумно следили за причудливыми изгибами пламени. В трубе гудело.
– Ты проводишь нас? – негромко спросила девушка.
– Обязательно, – кивнул я, запуская пальцы в тяжелые, густые волосы моей брюнеточки. – Когда самолет? В понедельник?
– Ага… – последовал вздох.
– Провожу… Все-таки, хочешь с Юлькой лететь?
– Ну, да… Тебя же самого отправляют в командировку.
Я молча кивнул, перебирая девичьи волосы. Распространяться об экспедиции в «Бету» я не хотел категорически, хотя опускаться до лжи не хотелось еще больше. Спасибо Рите – не стала выпытывать. Уважала мое право на тайну. Хотя и знала, конечно, что я обязательно расскажу ей обо всем, но потом. Однако, терпение – тоже добродетель…
– Юлька будет ходить в школу при нашем посольстве в Гаване, – развивала тему девушка. – Зато, представляешь, сколько впечатлений у ребенка?! Куба! Море! Пальмы! А перелет? А заграница? Да я сама радуюсь! Знаешь, как было приятно, когда ты меня взял с собой в Париж?
– Ну, а как же? – поразился я дурашливо. – В Париж без жены – это все равно, что в Тулу без своего самовара!
Рита засмеялась, и крепко обняла меня.
– Там будут съемки в Гаване, потом на острове Пинос, – увлеченно болтала она. – А еще мы слетаем в Мексику – на Юкатане будем снимать, и даже в Бразилии! Представляешь?
– Роскошная натура! – улыбнулся я, и неуверенно предложил: – Может, поедим все-таки? А то у меня какое-то щемящее чувство…
– А давай!
Девушка накинула халатик, а я натянул свою «ночнушку» – вылинявшую, растянутую футболку. Нам нечего было стесняться на свету, просто не хотелось ежиться, усаживаясь голой задницей на холодный стул.
Рита как раз нарезала колбаску, когда зазвонил телефон – не обычный радик, а солидный аппарат, защищенный не хуже «вертушек».
– Нашли время! – недовольно заворчала девушка.
– Алё! – я тоже не был преисполнен добрых чувств.
– Привет! – вымолвила трубка. – Не разбудил?
– Паха?
