какая улыбка, – сказал Сильверн.
– Он очень упирал на то, что купе исключительно для меня.
– Так оно и будет, – сказал Сильверн. – А он поедет со мной, в двухместном купе. И ваша улыбка почему-то исчезла.
– Но это же вас стеснит.
– Нисколько.
– А он… он любит решать такие затруднения, правда?
– Aigashté. Вы очень проницательны.
– Это слово на колианском?
– Да.
– Я никогда не слышала колианского. Брина-Коли для меня – край света.
– Tré shin ye baród.
– И что это означает?
– «Я возношу хвалу тому, кого любит мой друг». Колиане не умеют изъясняться абстракциями. К примеру, они не скажут, что вы красавица, а заявят: «Kestine tseyt, knórowa kneyt sha», то есть «Под вашим взглядом соколы начинают прихорашиваться от зависти».
Она рассмеялась, а потом негромко сказала:
– По-вашему, я та, кого любит ваш друг?
– Я вижу, что он не может этого не желать. Большего я сказать не могу. – Сильверн поднял руку и показал свое кольцо.
– Это… вы консейль.
– Да. Вот, взгляните. – Он раскрыл ладонь.
Плетеное кольцо состояло из пересекающихся кругов и прямых линий.
– Это мечи и щиты, – сказала она.
– Верно. А еще это колеса движителей и тягловые дышла. Эдеа, мой консейль, служит железным путям.
– Эдеа, – повторила Лумивеста.
Это слово означало и «сюрприз», и «чудо».
Она всмотрелась в кольцо.
– Да, сейчас я вижу и то, и другое. Это сделано по вашему эскизу, или… хм… Эдеа…
– Эдеа – женщина. Эскиз придумал Варис. Эти кольца – его подарок.
Лумивеста отпила чаю.
– Жаль, что мы с ним не были знакомы раньше, – с заметной горечью произнесла она.
Она рассказала Сильверну о своей петиции и об ошибках, допущенных при обращении в парламент.
– Люди решают проблемы сообразно своей природе. Вот, к примеру, если бы Варис был другим по природе, то добился бы, чтобы к составу прицепили еще один вагон, специально для нас.
– А это вообще можно?
– Для него – можно.
– Скажите пожалуйста, перитепалион…
Сильверн укоризненно покачал пальцем над паром, поднимавшимся из стаканчика.
Лумивеста кивнула.
– Сильверн, а он вообще кто?
– Тот, кто сделает Лескорию лучше, если найдет для этого время. Мой сдержанный, но очень хороший друг. Думаю ли я, что он вас любит, Лумивеста? Спросите лучше, думаю ли я, что вы любите его. Но спрашивайте скорее. Он возвращается.
Варис вручил Лумивесте и Сильверну конверты с билетами.
– Ваш билет до станции Скибские Левады, – сказал он. – Первый спальный вагон, первое купе. Ваш кофр туда уже загрузили. А ты, дружище, поедешь в компании со мной и моим багажом.
– Я рад и тому, и другому, –
