на это, он со мной очень легко распрощался. Ему нужен был человек со связями. Теперь он имеет то, что имеет.
Болезненные воспоминания всплыли в памяти, окатили горячей волной. А Алине уже начало казаться, что за прошедшее время многое забылось. Дочь встала, потопталась возле Али и положила голову маме на плечо. Ей хотелось достучаться, найти подходящие доводы, но каждый раз слова проваливались в черную пустоту и исчезали с гулким эхом.
– Мамочка, там же тебя знают. Тебя возьмут без диплома…
Это был крайний козырь, опасный. Мать могла вспылить, и Лена приготовилась к скандалу. Она знала, как мама мечтала получить высшее образование, но жизнь сложилась трудная, и институт пришлось бросить на четвертом курсе. На хорошую должность не брали без этой чертовой бумажки. А работала Алина хорошо, можно сказать фанатично. Не работник, а мечта любого работодателя. Работала больше за идею, чем за деньги. Понимала, что глупо. Понимала, что на шее сидят и едут, но ничего не могла с собой поделать. Наверное, поэтому ее если и брали, то никогда не хотели отпускать. Только на последней работе, лучший друг легко и, до обидного просто заменил ее на какого-то бездаря. И даже то, что Алина проработала его финансовым директором десять лет, не сыграло никакой роли.
– Не могу я, Лена, – мама всхлипнула и глубоко вздохнула, чтобы не расплакаться, – Сломалось во мне что-то. Вот тут…
Аля положила руку на грудь.
– Уже три года прошло, мам. Может, рискнешь? Попробуешь?
– Нет, моя хорошая. Нет.
Дочь обняла ее грязными после картошки руками. Алина заметила, улыбнулась и сказала:
– Вымой руки, поросенок.
– А может, дядя Никита понял свою ошибку? Может, он жалеет, хочет все исправить, извиниться?
– Скорее всего, его бизнес вот-вот пойдет ко дну, – сказала тихо Алина. Жалость к старому другу вдруг тоже напомнила о себе. Сколько было хорошего… Посиделки родителей, маевки, шашлыки, веселые игры… Сколько всего было! Вот именно было. Было и прошло. Лена хотела еще что-то сказать, но Алина взяла себя в руки и шутливо перебила ее:
– Хорошая моя, когда ты успела стать отпетым манипулятором? Или у тебя это качество врожденное, от отца?
– Ну, мама, – укоризненно пробубнила дочь.
– Может, ты думаешь, мне вымпел преходящий дадут или грамоту за ударный карьерный труд на благо капитализма?
– Опять твои комсомольские шуточки!
Лена поняла, что говорить бесполезно. Раз мама начала шутить, перетянуть ее на свою сторону точно не удастся.
После ужина они еще посидели, поболтали, поворчали на мужчин и разошлись каждая в свою жизнь. Незаметно время их сделало подружками. И, хотя дочь не смела быть с матерью на равных, доверие росло с каждым годом. Как интересно все получается. Ты начинаешь говорить со своим ребенком о своих взрослых проблемах, о личной жизни и дочь неожиданно начинает давать тебе советы, бывает дельные. А ведь когда-то она лежала на твоих коленках и даже помещалась на них. Ничего малышка тогда
