style="font-size:15px;"> Фредерик порозовел, был он, по сути, еще очень молод, но ориентировался в разговоре с неспециалистами быстро.
– В двух словах сказанное мной сводится к следующему: судя по состоянию Джорджа, принципы мышления вашего пациента близки к принципам работы маатанского компьютера. Предполагается, что у Шаламова база этики – человеческая, а база логики, база принципов обработки информации – маатанская. Подчеркиваю – предполагается. Более точную реконструкцию происшедших событий сможем выдать вам только после обработки массива полученных данных.
– Информация нужна мне сегодня, не позднее… – Мальгин запнулся, потому что хотел сказать «не позднее десяти вечера», но в полете время на спейсере отсчитывалось иначе. – Не позднее чем через шесть-семь часов.
Десантники, как по команде, одновременно посмотрели на Ромашина.
– Надо – значит, будет, – сказал Фредерик.
– Вне всяких сомнений, – кивнул Ромашин. – Кто еще хочет что-то сказать гостям?
– Добавлю, – Фредерик посмотрел на Мальгина, желая, видимо, произвести на него хорошее впечатление, – что сам маатанин не смог бы починить свой проникатель, потому что необходимые для этого компоненты находились на борту «Кентавра», а об этом знал только Шаламов. Он смог разобраться в управлении маатанской техникой и использовал ее для ремонта системы связи. Это все.
– У меня вопрос, – поднял руку верзила с несколько сонным выражением лица. – Вы хорошо знаете Шаламова?
Хан и Мальгин переглянулись.
– Достаточно, – сказал Хан. – Что вы имеете в виду?
– Меня он интересует как личность.
– Если очень коротко, то Шаламов азартен, упрям, независим, решителен, с твердой волей и любовью к риску. Личность своеобразная, но сильная.
– Это я и хотел услышать. Дело в том, что маатанский компьютер – моя группа успела его «оживить» – носит четкий отпечаток личности оператора-человека, в данном случае – Шаламова. А для того, чтобы поменять знак императив-вектора обратной связи, нужно обладать очень мощным интеллектом и несгибаемой волей.
– Вы хотите сказать, что произошел обмен? Шаламов получил запас знаний маатанского компьютера, а тот – память пилота?
– Более того, – сказал ведущий ксенопсихолог десанта, – Шаламов воздействовал не только на маатанский инк, но и через него на психику «черного человека», из-за чего у маатанина произошел, очевидно, «сдвиг» в обратную сторону, в сторону «очеловечивания», иначе трудно объяснить его поступок. Нормальный маатанин никогда не стал бы беспокоиться за судьбу гуманоида, а спасенный Шаламовым, по сути, выручил своего спасителя, сообщив нам его координаты. Этот поступок еще требует анализа и влечет за собой интереснейшие последствия.
– Это все, что мы можем сообщить коллегам? – снова спросил Ромашин, вызвав отсчет времени на своем браслете.
– Пока
