он стоял в резерве, то можно было устроить настоящее празднество. Накануне в местной церкви дер. Михневичи была отслужена всенощная и панихида по убиенным, а в самый день праздника обедня, после чего состоялся парад в присутствии корпусного командира. Полк был выстроен покоем на огромном поле у опушки леса, в котором полк был расположен в землянках. В строю было 4000 человек.
Сначала приехал я, поздоровался с полком, удивительно приятно бодрящее чувство охватывает, когда в ответ на приветствие раздается бодрое единодушное «здравие желаем» нескольких тысяч человек, сразу по тону ответа чувствуется настроение части. Затем приехал Редько и, наконец, корпусный командир Трофимов. Погода была хмурая, это было очень кстати – тучи помешали вражескому нашествию аэропланов. После молебствия священник связал чудное слово, простое захватывающее, затем полк прошел церемониальным маршем. Проходили блестяще, лучше было трудно, корпусный командир благодарил несколько раз. После его отъезда начались здравицы. Начальник дивизии произнес речь очень дельную и содержательную, но чересчур длинную, это было большим ее недостатком, а тем более что ведь только половина всех людей могли его слышать, а понять его речь могли не более четверти. Командир полка[146][147], провозглашая мое здравие, пожелал мне поскорее получить дивизию, что вышло не особенно удачно.
По окончании парада направились к землянкам, пробовали пищу. Люди получили суп с рисом ¾ фун. мяса, ½ фун. сала, ячневую кашу с изюмом и по белой булке. Надо было удивляться изворотливости полков, чтобы на позиции суметь приготовить все это на такое количество. В бывшей еврейской корчме, отведенной под офицерское собрание, состоялся обед, на который приглашены были и врачи и сестры двух отрядов «гучковского» и Гродненского. Сестер всех посадили за генеральский стол, т. к. незадолго перед тем вышел приказ Эверта по поводу ухаживания за сестрами. Приказом воспрещалось офицерам и классным чинам ухаживать за сестрами «в каком бы виде таковое не выражалось». А т. к. про генералов не было упомянуто, то и посадили сестер среди генералов, тут же сидела и старушка мать одного из офицеров, приехавшая с Кавказа навестить сына.
Обед был обильный, закуски, суп с зеленью и кулебякой, поросенок с кашей, гусь с капустой и вместо пирожного очень вкусный крюшон, белое и красное вино с яблоками. Оригинальный напиток, но вкусный и не крепкий. Вернулись к себе только в 5 часов.
На другой день я, по поручению начальника дивизии, осматривал передовой перевязочный отряд дивизии, пробовал пищу в команде гренадер 30-го полка (так назывались команды, вооруженные ручными гранатами) и присутствовал на обучении рот пополнения рассыпному строю. Ночью же отправился в окопы, мне хотелось ознакомиться с жизнью в окопах в это время, днем ведь служба в них замирала, оставались одни наблюдатели, ночью же шли и работы и занятия, все люди были на ногах. С 9 ½ часов вечера
Ф. В. Костяев.
…Командир полка… – Костяев Федор Васильевич (1878–1925), генерал-майор (1917), в 1915 – полковник, командир 32-го Сибирского стрелкового полка, с 08.02.1917 – начальник штаба 17-й Сибирской стрелковой дивизии, позднее начальник штаба 1-го Сибирского армейского корпуса. С 1918 – в РККА.
