головой.
– Если мы начнем стрелять, они, может, обойдутся только лошадьми.
Я подумал было, что он станет спорить, но он молча отошел в угол и взял ружье.
– Я уже взвел, – повторил я.
– Может, они подумают, что нас нет дома, – пролепетала сестра, с надеждой глядя на брата.
– Они видят, что у нас огонь в очаге горит, Лиззи.
Слышно было, как индейцы бряцают какими-то железками в сарае, тихо переговариваясь. Мама подтащила табуретку к двери и встала на нее, чтобы посмотреть в маленькую амбразуру наверху.
– Я вижу только семерых.
– Их не меньше тридцати, – буркнул я.
– Папа придет на помощь, – проговорила сестра. – Он узнает, что они здесь.
– Возможно, когда увидит пламя, – вздохнул брат.
– Они идут сюда.
– Слезь оттуда, мам.
– Тише, – испугалась сестра.
В дверь ударили, и мама едва не свалилась с табурета. Salir, salir[12]. Грохот в дверь. По-испански говорили почти все дикари, если они вообще говорили на каких-либо языках кроме родного. Дверь могла выдержать лишь несколько выстрелов, и я потянул маму подальше от входа.
Tenemos hambre. Nos dan los alimentos[13].
– Это смешно, – сказал брат. – Кто в это поверит?
Наступила тишина, а потом мама обернулась к нам и произнесла специальным «учительским» голосом:
– Илай и Мартин, пожалуйста, положите ружья на пол.
Она начала отодвигать засов, и тут я понял, что все, что говорят про женщин, – правда. У них действительно нет здравого смысла, и им нельзя доверять.
– Не открывай дверь, мама!
– Держи ее, – бросил я Мартину. Но он не шелохнулся.
Я смотрел, как поднимается засов, и поудобнее перехватил ружье. Лунный свет хлынул в образовавшуюся щель, но мать ничего не заметила; она отодвигала засов, как будто впускала в дом старых друзей, как будто ждала этого момента со дня нашего появления на свет.
В газетах пишут, что матери на границе приберегают последние пули для своих детей, чтобы те не достались дикарям, но никто никогда не слышал о таких случаях. На самом деле все наоборот. Всем понятно, что я, например, в самом подходящем возрасте – индейцы обязательно сохранят мне жизнь. Брат и сестра чуть постарше, но сестрица хорошенькая, а брат выглядит младше своих лет. А вот матери нашей почти сорок. И она прекрасно понимала, что с ней сделают.
Дверь распахнулась, двое мужчин оттолкнули мать с дороги. Третий остановился на пороге и, прищурившись, пытался рассмотреть, что происходит в полумраке комнаты.
Грянул мой выстрел, он взмахнул рукой и рухнул на спину. Индейцы бросились прочь, я крикнул брату, чтобы прикрыл дверь, но он не шевельнулся. Я сам кинулся закрывать ее, но мертвый индеец лежал прямо на пороге.
Выходить (
Мы голодаем. У нас нет еды (
