как одногруппник вспотел, жалко улыбается и даже потерял на радостях дар речи, Сабаев насильно усадил его на свободное рядом с собой сиденье и настойчиво повторил вопрос:
– Ну что, узнаёшь?
Олагин вышел из оцепенения, вытер пот с лоснящегося лба и отчётливо констатировал:
– Узнаю брата Колю!
Товарищи обнялись. Пассажиры искоса глядели на них, пытаясь понять, кем же приходятся друг другу лощёный франт и потрёпанный коробейник в турецкой куртчонке.
Проснулся даже бомж в углу вагона, одарив встретившихся товарищей мутным взором. Чёрными от грязи руками он почесал небритую щетину на лице и, одобрительно ощерившись тёмной пещерой беззубого рта, снова уснул.
– Ну, ты как? Тоже в Москве теперь живёшь? – начал серию дежурных риторических вопросов Николай.
Артур что-то ответил в дежурном режиме, задав в свою очередь такие же обыденные вопросы. Однако было ясно, что на бегу этот диалог не может быть полноценным. Тем более, Николай уже собирался выходить на следующей.
Товарищи спешно обменялись телефонами, договорившись встретиться уже сегодня вечером за рюмкой чая в каком-нибудь хлебосольном общественном месте.
Перед выходом Сабаев поинтересовался:
– А сколько, говоришь, стоят твои ручки?
– Да 100 рублей штука. Но – чисто японский продукт… – начал свою мантру сейлз-менеджера Олагин.
Николай вытащил из кожаного портмоне тысячерублёвку, протянул её Артуру:
– На всё, пожалуйста!
– Зачем, Николай, тебе столько? Спасибо, конечно… – Артур был смущён щедростью, но машинально уже вручил ему пачку с 10 ручками.
– Ты что, я давно мечтал такие купить, только всё руки не доходили, – Коля дружески потрепал Артура за плечо. – Девчонкам подарю. Так, всё, пока, до созвона.
На Курской человек с кожаным портфелем растаял в толпе. Человек с дерматиновой сумкой пересёк перрон и вскочил в первый вагон поезда, идущего в противоположную сторону. Каждый отправился заниматься своим делом.
Выйдя на поверхность, Николай набрал номер жены: ему не терпелось поделиться новостью.
Сабаевы, после того, когда у них родились сыновья-погодки, на семейном совете решили, что жене Кате будет лучше всего сидеть дома и вести хозяйство. К карьерным высотам она особенно не стремилась, а приличная зарплата мужа позволяла вести безбедный образ жизни и даже временами шиковать: ездить на заграничные курорты, следить за новинками моды, регулярно пополняя свой гардероб, раз в три года менять автомобили, с каждым разом покупая всё более дорогой и престижный. Ну и всё такое прочее. Да и материнский капитал от правительства России в размере свыше 400000 рублей – невесть какое весомое подспорье, но подтверждает давно известную истину, что деньги плывут к деньгам. Словом, взрастить и взлелеять Алексея и Елисея без трудоустройства матери их Кати
