есть в жизни стоящие моменты. Даже в такой непонятной, как моя. Меня зовут Михаилом. А тебя?
– Я про тебя слышал. Поговаривали, что герр командэр взял на борт «Августейшей династии» шпиона конфедерации.
– Не верь. Это злые языки завистников. – Смородин расслаблено вытянул ноги и оглянулся на Стефана, идущего по проходу с двумя горшками в руках. То, что все здесь считали его шпионом, уже перестало раздражать и даже забавляло. И отвечать хотелось шутками. – Враги хотят опорочить моё доброе имя, чтобы подорвать могущество воздушного флота Дакии. Но ты же не пойдёшь у них на поводу?
– Вот в чём дело? – вполне серьёзно откликнулся его собеседник, не поняв иронии. – Воистину говорил мой батюшка, что их коварство безгранично. А меня Ларионом зовут. Я сюда из Тобольской губернии приехал, добровольцем. Можно сказать, что на «Августейшей династии» я с её постройки.
– Тоже русский?
– Да, на нашем дирижабле россиян много. Это потому, что великий князь Александр у нас на борту часто бывать изволят. Чтобы ему приятней было, что вокруг соотечественники.
Рядом присел Стефан и, покосившись на Лариона, удивлённо заметил:
– Михай, ты только представь – у них в кувшинах вино!
– А то! – гордо расправил грудь Ларион. – Мы ведь не на каком-то завалящем дирижабле, который только и годится, что для разведки вражеских окопов. «Августейшая династия» особенная! Только у неё ткань оболочки пропитана лаком, а не маслом, как у других. Её в Германии строили, когда ещё был мир. А подняться она может на такую высоту, что ни одна пушка не достанет. Такого дирижабля нет ни у конфедерации, ни даже у России. Потому и отношение к нам особенное. Сам владыка Сигизмунд назначал, чем нас кормить!
– Ларион… – Смородин задумался и решился на провокационный вопрос, дабы внести хоть какую-то ясность в происходящее вокруг. – Какого года постройки наш дирижабль? Он, наверное, совсем новый?
– Конечно, новый! Ему и трёх лет нет. Крёстная мать нашей «Августейшей династии» великая княгиня Анна её аккурат на рождество святой водой окропила и в первый полёт благословила.
– Так это получается, в каком году было? – спросил Миша с замершим сердцем.
– Ну так считай, что в тысяча восемьсот шестьдесят пятом от рождества Иезуса.
Неожиданно где-то вдалеке протяжно завыла сирена. Её низкий гул прокатился за окном, и тут же на её вой откликнулась сирена гораздо ближе. Через секунду уже гудело всё вокруг, перекрывая друг друга разной тональностью и силой звука.
– Что это? – спросил Стефан вдруг застывшего с окаменевшим лицом Лариона.
– Тревога…
– Тревога? Это что, мы остались без обеда?
– Тревога!!! – заревели десятком глоток вскочившие из-за стола аэронавты.
Глава третья
