и куплено 39 заводских маток.
В 1906 году исполнилась моя заветная мечта: я разыскал такого сына Бережливого, который по экстерьеру вполне меня удовлетворил. Я нашел его в Харьковской заводской конюшне, где он был пунктовым жеребцом, и, возбудив соответствующее ходатайство, получил его на постоянный пункт. В Скромном было пять вершков росту, он был белой масти и по себе очень хорош: дельный, густой, очень породный и приятный. К числу его недостатков относился коровий постанов задних ног, и он не был так сух, как большинство детей Бережливого. В этом отношении на него несомненное влияние оказал его дед со стороны матери – известный сенявинский Ларчик, который давал превосходных лошадей, но чаще всего сырых. Принимая во внимание совокупность положительных качеств Скромного, с его недостатками следовало смириться, что я и сделал.
Скромный хотя и имел небольшой рекорд 5.18,6, но все же показал известную резвость, так что с этой стороны все обстояло благополучно. К сожалению, оказалось, что у него было одно яйцо, отчего он давал мало жеребят. Об этом меня не предупредили в Харьковской заводской конюшне, а может, они этого и не знали. Со Скромным пришлось расстаться, и в 1907 году я сдал его в Елисаветградскую заводскую конюшню. От Скромного и Феи у меня остался жеребенок, который оказался очень хорош по себе, и я его продал отъемышем в Вологду за хорошие деньги.
Перейду теперь к кобылам, которых я купил в 1906 году.
Амелия, кобыла американского происхождения, р. 1891 г. У нее был небольшой рекорд, и она какими-то судьбами попала из Вены на юг России. В то время в Америке еще не ценили потомства Пайлот-Медиума и его великий сын Питер-тзи-Грейт еще не начал своей выдающейся деятельности, поэтому Амелию никто оценить не сумел. Я ее купил недорого, за 375 рублей, и в ней не ошибся. Она была крупна – вершков пяти, белой масти, суха и правильна. По-своему хороша, но, конечно, в американском типе. Она дала у меня двух жеребят, из которых Афина-Паллада была классной кобылой. После этого я продал Амелию вместе с дочерью за большие деньги Шубовичу. Это была единственная американская кобыла, которая побывала у меня в заводе за все время его существования. Позднее я несколько раз покупал метисных кобыл, но американских больше никогда.
Меня порой упрекали в том, что я, будучи ярым орловцем, имея крупнейший орловский завод, прибегал изредка к метисным кобылам, и видели в этом все что угодно, кроме настоящей цели. Дело в том, что мое финансовое положение заставляло считаться с денежной стороной вопроса, а потомство от знаменитых метисных кобыл и своих производителей я планировал продавать по рекордным ценам. Только в этом была причина подобных покупок. Будь у меня тогда другое финансовое положение, ни одна американская или метисная кобыла никогда не переступила бы порога моего завода. Только для этой цели были впоследствии куплены Слабость и Приятельница. В общем,
