ли завести его без ключа и сколько в баке бензина?– с этими мыслями я вышел из юрты.
Я подбежал к мотоциклу, уселся в обтянутое козлиным мехом седло. Ключа зажигания в гнезде не было. В слабой надежде, что ключ может находиться где-то рядом, я стал обходить вокруг мотоцикла, обшаривая взглядом землю. Подойдя к коляске, я вскрикнул: моя нога чуть не приземлилась на руку лежащего лицом вверх незнакомого мужчины. Судя по положению головы, шея его была свернута, он был удушен с помощью плетки, валяющейся неподалеку.
Несколько секунд я тупо смотрел на убитого. На вид ему было лет 30, одет по-городскому: майка, длинные шорты. На лице- трехдневная щетина. Некстати мелькнула мысль:
– Хорошо, что у меня растительность на лице растет плохо.
Я не мог оторвать взгляд от его левой руки, выглядывающей из-под коляски. Она была зажата в кулак, из которого свисала цепочка, как две капли воды похожая на ту, которая была надета на мою шею. На предплечье красовалась татуировка: кривая стрела в виде змея, обвивающая что-то вроде дерева на фоне морды какого-то животного.
Я протянул руку к «своей» цепочке. На моей шее не висело ничего, цепочка исчезла! Я понял, что пока я спал, кулон был кем-то снят и теперь был зажат в кулаке убитого!
Дальнейшие мои действия не соответствовали ни моим представлениям о нормах морали, ни моему флегматичному характеру. Видимо, руководил мною исключительно инстинкт самосохранения.
Я разжал кулак мертвеца, вытащил цепочку с подвеской, сунул ее в потайной кармашек на липучке под ремнем. Наконец-то я мог его использовать: карман был настолько мал, что впервые хоть что-то в него уместилось! Потом я обшарил карманы мертвеца. Моей добычей стал ключ зажигания и портмоне, рассматривать содержимое которого у меня не было времени. Я не забыл вернуться в юрту, чтобы прихватить свой рюкзак, куда предварительно погрузил сыр и 2 бутылки воды.
Вернувшись к мотоциклу, я откинул полог коляски, чтобы положить туда рюкзак. И здесь меня ждал еще один сюрприз. Коляска была забита какими-то огромными тюками, сверху на них была небрежно брошена замусоленная сумка из плащевки с расстегнутой застежкой-молнией. Сквозь ее расходящиеся края вываливались пачки банкнот. Сумка была доверху набита долларами.
Если бы я мог в эту минуту руководствоваться здравым смыслом, то бросил бы сумку вместе с мотоциклом и бежал бы отсюда как можно быстрее. У больших денег всегда найдется хозяин. И этот хозяин не позволит мне далеко уйти. Но в эту минуту мой внутренний голос молчал, его заглушила одна мысль: «Этого точно хватит расплатиться с Артуром Борисовичем за потерянный раритет».
Я быстро застегнул сумку, задвинул ее ближе к ветровому стеклу, накинул полог на коляску, перекинул за спину рюкзак, вскочил в седло и рванул с места, оставив позади мертвое тело, одинокую юрту и ее исчезнувших хозяев.
Четкого плана у меня не было. Я ехал в город между холмами по зигзагообразной траектории и в прямом, и в переносном смысле. Направление определял приблизительно: было
