рекам, а в это время по Волге поднимались войска Степана Разина, и колокольным звоном, хлебом и солью встречали повстанцев Саратов и Самара…
Когда с немалым – он вез соболиную казну – бережением перевалил Дежнев через Камень, повстанцев уже разгромили, и в июне 1671 года казнили в Москве Степана Разина.
Жестоко расправились и с другими участниками восстания.
Плыли, покачиваясь на речной воде, плоты с виселицами. Черными стаями кружилось над плотами воронье.
Горькой и, может быть, самой трудной была эта последняя дорога якутского казака Семена Дежнева.
В конце 1671 года Дежнев сдал в Сибирский приказ «соболиную» казну и сразу заболел.
Здесь, в Москве, он и умер.
Было ему около шестидесяти лет…
Богдан Хмельницкий, протопоп Аввакум, Степан Разин, Семен Дежнев…
Казалось бы, и нет в этих судьбах ничего общего, кроме того, что жили эти люди в одно время, кроме того, что все они поднимались из самой глубины народной жизни, поднимались, чтобы навеки остаться в истории государства.
Различны и устремления их, и цели, достижению которых отдали они свои жизни.
Человек, воссоединивший Украину с Россией, и один из крупнейших деятелей раскола… Казачий атаман, потрясший с неведомой доселе силой основы государства, и землепроходец, вышедший на северо-восточный рубеж державы…
Эти люди столь различны по своим убеждениям и деяниям, что просто не соединяются в сознании. Но вместе с тем каждый из них – живое свидетельство неисчерпаемости сил народа.
XVII век вообще характерен взлетом национального самосознания. Начало его озарено подвигом Нижегородского ополчения под предводительством гражданина Минина и князя Пожарского, середина – борьбою Богдана Хмельницкого, склон этого века оглашен плачем гениального Аввакума.
Его голосом, его словами, донесшимися из горящего скита, плакала вся уходящая Русь, та Русь, что должна была погибнуть во имя новой, рождающейся в огне и крови России.
Подъемом национального самосознания объясняются и подвиги землепроходцев. Трудно выделить наиболее значительные. Трудно назвать наиболее достойные имена.
Каждый совершал свой подвиг, и каждый подвиг был необходим, становился звеном в цепи тех событий, что слились в единый общенациональный подвиг, выведший Россию на берега океана.
Книга вторая
Тишайшая национальная катастрофа
(власть)
Могут ли русские сказать после этого слово, чтобы защищать или оправдывать узурпацию, которая совершена в их стране? Их собственная Церковь замкнула свои уста. Но, может, правительство русское захочет пойти назад? Увы, нет! Правительства, раз совершившие апостасию, нелегко идут обратно; они идут к разрушению.
Глава первая
Урядник сокольничего пути
День
