такой человек нам пригодится. Госпожа Брюс, говорите?
– Говорят, Нечаев был ее любовником. У него остались какие-то таинственные связи при дворе, но сейчас он – исполнитель всяких сомнительных поручений, даю вам слово!
– Сомнительные поручения знатных особ?
– Да! Вот сейчас он везет какую-то девицу из Курляндии – хотел бы я знать, в чьей постели завершится это путешествие! И если он не живет на доходы от карточной колоды, то непременно выступает в Академии Фортуны, другого применения его талантам я просто не вижу. Он дойдет до того, что сделается наемным убийцей, вот увидите!
– Тем более нужно с ним быть благоразумным, – заметил француз. – Возможно, он и нам пригодится. Вы ведь знаете, где его искать в столице?
– Знаю. У него есть там постоянное логово. Он оказал услугу какому-то купчишке, и тот приютил его чуть ли не на чердаке. Это на набережной за Казанским собором.
– Отлично. Идем, идем, не будем вызывать у него подозрений…
Эрика уже догадалась, что прозвание Михаэля-Мишки – Нечаев. И ей, непонятно отчего, приятно было слышать, что он – человек незаурядный и даже загадочный. Разумеется, она любила своего Валентина и собиралась стать верной женой, и все же… белобрысый эллин… а руки у него – не узкие, аристократические, а большие, с широкими запястьями, руки простолюдина… кто их разберет, этих русских, вон говорят, покойная императрица Елизавета за простолюдина тайно замуж вышла, возвысила его, дала ему титул, богатство, и с ним повенчалась…
Она выждала еще немного и прокралась обратно в комнатку. Там было темно, а в окне напротив, совсем близко, обозначился мужской силуэт и стал загадкой: чей? Господина Нечаева или господина Пушкина? Рассудительный француз ей отчего-то представлялся мужчиной плотным, с брюшком.
Теперь бы можно было и лечь спать, но Эрика хотела переплести на ночь косы и думала: если это сделать, не заметит ли наутро фрау Герта? Она днем сама причесала Эрику и завязала ей косы дешевыми ленточками. Эрика была приучена вечером умываться и делать все то, что делает воспитанная девица; фрау Герда, напротив, была женщина простая и даже о собственной чистоте заботилась мало. Поразмыслив, Эрика решила, что ходить грязной из-за старой дуры не станет. Умывальный кувшин и тазик в комнате были. При желании на все процедуры хватит и одной кружки, а потом – потом можно включить в свой словарь еще одно слово и кричать при Михаэле-Мишке «мыться!», пока фрау Герта не поумнеет.
Это она и проделала наутро, когда фрау попыталась накормить ее кашей. Эрика выбила из ее руки ложку и кричала до тех пор, пока ей не принесли таз с теплой водой. Она стала плескаться и брызгаться, приведя Михаэля-Мишку в совершеннейший восторг.
– Ну разве не прелесть что за обезьянка? – спрашивал он. – Фрау Герта, ее и сравнивать нельзя с нашими придворными дамами – те спать ложатся, не смыв белил и румян. Что тебе принести, обезьянка? Хочешь яблок?
– Яблок! –
