выбралась на дорогу, по которой укатила карета жениха. Дорога была прямая и накатанная. Эрика вздохнула с облегчением и пошла вперед.
Довольно долго местность была пустынной. Это радовало – никто не видит беглянку, никто не донесет. Но вот другое обстоятельство совершенно не радовало – Эрика отвыкла от ходьбы, а туфли у нее были неудобные, неразношенные. Очень скоро она ощутила боль и поняла, что рискует сильно натереть ноги.
Путешествие оказалось совсем не таким, как вызрело у нее в голове. Ей отчего-то представлялся полет, только без крыльев, полет в объятия к Валентину, и сразу – венчание, причем не скромное, какое только и можно устроить впопыхах, а настоящее, роскошное.
Представив, что вот так придется брести всю ночь, ступая очень осторожно и всячески оберегая пятки, Эрика чуть не заплакала. Но мысль более страшная пришла ей в голову – так она за ночь не дойдет до окраин столицы.
Вокруг были луга и поля – даже негде присесть, чтобы дать отдых ногам. И темнота, которая скорой ходьбе не способствует. Эрика прошла еще немного и додумалась – можно же сорвать с платья бирюзовые ленты и перебинтовать ноги. Она свернула на луг, подстелила епанчу и достала нож.
Опыта по части перевязок у нее не было ни малейшего. Барышня знала французский, знала с полсотни латинских афоризмов, умела изобразить акварелью цветы и пейзажи, петь она тоже умела, отлично танцевала. Добрый дядюшка развлекался тем, что учил ее стрелять, – занятие самое благородное, от помнит, как отменно стреляла герцогиня Анна, которая потом стала русской царицей. Старший брат, пока не уехал в Санкт-Петербург, учил ее фехтованию – в разумных пределах и это полезно, вон ведь английским аристократкам нанимают фехтовальных учителей. К браку Эрику готовили не лучше и не хуже, чем прочих девиц из богатых семей – она знала все арифметические действия, знала цены на провиант и все, потребное для домашнего хозяйства, умела шить и вышивать, умела готовить – в разумных пределах. Но лечить натертые ноги она не умела – если с ней приключалась такая беда от новых туфель, она просто оставалась в своей комнате и ждала, пока нежные ножки сами заживут.
Но останавливаться надолго она не имела права. К тому времени, как обнаружат ее отсутствие, она должна быть в Санкт-Петербурге! Должна! Значит, нужно затянуть на ногах ленты и идти, идти, идти.
Но это уже не был полет влюбленной души – Эрика брела, стараясь забить боль беззвучным исполнением песенок. Наконец ее осенило – а нож на что? Можно разрезать туфли сзади, освободить пятки. Боль уйдет, походка станет легче!
В изуродованных туфлях она шла по ночной дороге и уже стала напевать вслух. Но тут она заметила вдали огонь.
В придорожном селении случился пожар. Подойдя ближе, Эрика увидела суету, услышала крики. Домишко стоял у самой дороги – как раз по дороге подносили воду, там крутилось и галдело десятка полтора соседей.
Ей не пришло на ум, что незнакомый человек может сейчас быстро пройти мимо людей,
