женский голосок. Затем кто-то завизжал, заохал, в ответ послышались звучные шлепки. Бебий рывком сел на ложе. Из коридора неслось: «Ой, убивают! Уберите от меня эту безумную! Отнимите у нее кинжал!» – все комком! – затем тончайшее «Ой-ё-ё-ё-ё-ё-й!» и наконец кто-то рявкнул басом: «Лярвы вас раздери, что здесь творится?!»
Бебий не выдержал и выскочил в коридор.
У дверей спальни императора шла отчаянная борьба. Какая-то молоденькая девица с распущенными волосами, в разорванной тунике, совершенно обезумевшая, пыталась достать кинжалом до смерти напуганного, нарумяненного и надушенного Саотера, который, по-видимому, направлялся в спальню Коммода. Визжал вольноотпущенник, грозила и нападала девица. Ее пытался удержать могучий преторианец, однако и ему было нелегко справиться с напором, который выказала неизвестная злоумышленница. Разгневанный, появившийся в окружении толпы слуг император, которому принадлежало: «Лярвы вас раздери!..» – тоже пытался разнять дерущихся.
На лице вольноотпущенника кровоточила глубокая ссадина. Он пока не замечал ее, однако стоило ему провести рукой по щеке, потом заинтересованно оглядеть ее – отчего ладонь намокла? – как он тут же потерял сознание и опустился на пол.
Коммод рассвирепел, принялся кричать на девицу – как она смеет врываться в государевы покои, поднимать здесь шум! Ступай на кухню, там твое место! Затем попытался ударить ее. Девица смело подставила ему обнаженную грудь и ответила что-то совершенно невообразимое: «Ты не смеешь меня прогонять! Я твоя супруга! Почему ты не допускаешь меня к себе, а тешишься с этим извращенцем и негодяем!»
Изумленный Бебий открыл рот – вид у него был поистине дурацкий, что не преминул отметить Коммод. Заметив легата, он ткнул пальцем в его сторону и залился хохотом.
– Взгляните на Бебия! – закричал он, призывая всех, кто находился в коридоре, отвлечься от драки и обратить внимание на новое действующее лицо. – «Любимчик» совсем ополоумел.
Затем он игриво окликнул его.
– Бебий! Челюсть потеряешь.
Легат опомнился, закрыл рот, хмыкнул, спросил:
– Чем могу помочь, государь?
– Без тебя разберемся. Дело, как говорится, семейное. А на счет шума не беспокойся, Переннис все уладит. Ступай.
Бебий едва не откликнулся: «Слушаюсь, цезарь!» – однако в последнее мгновение решил, что это уже слишком. Нельзя же выглядеть полным дураком, которого по команде отправляют спать. Он, соблюдая достоинство, потоптался на пороге, затем вернулся в спальню. Дверь оставил чуть приоткрытой.
Свалка постепенно перешла в нервное выяснение отношений и поиск компромисса (разговор по-прежнему велся на повышенных тонах). Император вроде бы нашел приемлемое решение и предложил рыдающей девице пройти в спальню вместе с пришедшим в себя и вставшим с пола Саотером. Это будет здорово, пообещал ей император, и вполне по-человечески, ведь не в моих правилах обижать близких мне людей. Ему тоже хочется, он
