нет, не может быть… – Витюша подошел к окошку. – Всегда продавали.
– Может быть, обеденный перерыв, – пошутила Света.
– Обеденный?
– Ну да, продавцам же тоже кушать надо. – Она встала, отряхивая джинсы. Кольцо все так же сверкало – но, как ей теперь казалось, издевательски. – Пойдем и мы, Витюша, пообедаем.
На игровой площадке по-прежнему было пустынно: никто не бегал, не прыгал, не качался, не орал. Света обвела глазами окна домов – это только сейчас так, или она раньше не обращала внимания, что они все зашторены? Как огромные мутные бельма, были натянуты на них тюлевые занавески – словно жители квартир сами решили себя ослепить…
Света потрясла головой – в мысли лезла какая-то пафосная муть. Помахала пальцами опущенной руки – подзывая Витюшу, чтобы тот взялся за нее. Потом еще раз помахала – теперь уже ладонью – в ожидании, когда же схватится цепкая ручка.
Но ничего не произошло.
Света оглянулась. Она обернулась быстро, резко, в эту же самую секунду ощутив, будто на нее холодной лавиной обрушилось что-то неладное, – но успела лишь краем глаза заметить, как подмигнул от окна домика нарисованный на синей курточке тигр. Подмигнул – и исчез.
– Витюша? – спросила Света, заглядывая в домик. – Ты тут?
Там было тихо.
– Витюша? – повторила она. – Не надо. Пожалуйста. Мне страшно.
Тишина. Только теперь уже не морозная. Стылая. Неподвижная. Словно там, внутри, в этой темноте никто не появлялся вот уже миллиарды лет. Никогда, никогда, никогда.
– Витюша, – повторила Света, корябая ногтями деревянную раму окна.
Она понимала – умом, конечно, – что нужно залезть туда. Что, скорее всего, мальчик просто играет с ней в прятки, затаился сейчас, чтобы испугать неожиданным «бу» из темного угла. И все, что от нее требуется, – это просто залезть. А потом испугаться в нужный момент. И они с Витюшей пойдут домой пить чай.
А еще она понимала – шестым чувством, разумеется, – что лезть ни в коем случае нельзя. Просто нельзя. Потому что.
Вдруг совершенно дикая – и на этот раз уж точно безумная – мысль пришла в голову. А вдруг?..
– Я хочу купить, – просипела Света. – Купить. Его. Витюшу.
Барыня прислала сто рублей
И коробочку соплей… —
снова пропели из окна.
– Поеду! – закричала Света. – Поеду, поеду, поеду!
– Хорошо-хорошо-хорошо, – затараторили из окна. – Хорошо-хорошо-хорошо.
Больше они – она? – ничего не говорили. Лишь «хорошо-хорошо-хорошо» стучало в висках, вгрызалось в мозг, тарабанило и укачивало.
Света дрожащей рукой протянула пожухлый и измятый листок – тот, что когда-то дал ей Витюша для квартиры. Она закрыла глаза, чтобы не видеть, кто забирает его, – и открыла лишь тогда, когда из пальцев вытянули липкую хрупкость.
Ничего не происходило. В окне все так же висела глубокая, плотная, стылая темнота.
– Эй?.. –
