дверь чайной залы, впуская жену градоначальника, немолодую широколицую женщину с карликовым пуделем на руках. Желтое платье с большим количеством оборок делало ее похожей на подтаявший свадебный торт. Положив ладонь на необъятную грудь, Тонечка поклонилась гостям. Собравшиеся радостно загалдели – несмотря на некоторые чудачества хозяев, Лавра и Тонечку все любили за гостеприимность. В конце концов, потворствуя жене, градоначальник устраивает веселые гуляния в праздники.
– Мои дорогие, всех-всех рада видеть! – приятным мелодичным голосом сказала Тонечка. – Прошу прощения за ожидание. Представляю вам наших долгожданных гостей из Крассбурга! – Она потянула мужа за рукав, добавив шепотом: – Лаврик, ты что встал на проходе? Иди сюда.
– Хорошо, моя уточка.
– Не называй меня уточкой! – шикнула на него Тонечка. – Боже, что ты сделал с бантом?!
– Ничего, моя уто… Тонечка, – Лавр вернул порядком «подзавядший» бант на положенное место.
Гости затаили дыхание. Послышались шаги, и в дверях чайной появилась маленькая пожилая женщина в расшитом серебром халате и широкополой шляпе с фазановым пером. Тиса сразу признала в ней ту остроносую даму из проезжей кареты. Следом за ней шествовал молодой мужчина в высоком цилиндре. Аристократической красоты лицо мгновенно притянуло к себе общее внимание. Тиса отметила необычный ярко-небесный цвет глаз незнакомца. Чудной фасон твидового костюма, остроконечные баки на щеках и манера непринужденно держать себя – весь вид гостя кричал о том, что он не из здешних мест. В одной руке гость держал легкую трость из светлого дерева с набалдашником из круглого сочно-синего лазурита, другой прижимал к бедру саквояж из телячьей кожи.
– Наш новый наместный вэйн Филипп Дронович и его матушка Ордосия Карповна Куликовы, – продолжила Тонечка.
Все захлопали. Колдун поклонился так низко, что уткнулся цилиндром в Тонечкину грудь.
Тиса усмехнулась.
– Почему он не снимает шляпу? – шепнула благоговейно Лисова, не сводя взгляда со столичного красавца. И это рациональная во всех поступках Ганна? Куда дели подругу?
– Наверное, у него там кролик.
Тиса не удержалась от любопытства и оглянулась – все девушки и даже замужние матроны смотрели на вэйна с таким же восхищением. Он тем временем понял свою оплошность и снял цилиндр, открыв взорам синий чуб, блестящий и шелковистый, как у ребенка. На миг гости замерли, переваривая модную деталь.
– Прошу любить и жаловать, – обернулась к обществу Тонечка.
Гости как по команде поспешили знакомиться с вэйном и его матерью. Шумная толпа обступила приезжих. Ордосия Карповна держала спину неестественно прямо, словно проглотила дрын, и чинно кивала. Сын тоже кланялся то и дело, и у него это выходило естественно и свободно. По-детски наивная широкая улыбка легко раскрывала губы Филиппа, как мотылек крылья.
Марика изнывала от нетерпения. Она прыгала на месте, чтобы разглядеть приезжего. Старушка Амалия поправила на носу очки.
– Когда ж этот вэйн выйдет-та?
– Бабуля,
