дубовыми колоннами, которые подпирали балкон второго этажа. Шкалуш остался стоять у коляски. Капитан обернулся:
– Вы, молодой человек, можете подняться. При условии, что не станете никому докучать.
– Но па, не лучше ли ему присмотреть за коляской? – не удержалась Тиса и тут же пожалела об этом.
Брови отца слегка дернулись, и он, не глядя на дочь, поморщился словно от зубной боли.
– С коляской ничего не случится, Тиса. О ней есть кому побеспокоиться.
Девушка поджала губы. Отец умел дать ей почувствовать себя этаким «досадным недоразумением», отвлекающим его от важных дел. Она скосила взгляд на новобранца, наверняка тот радовался ее унижению. Но он, к удивлению, оглядывал фасад особняка и ее персоной не интересовался.
Пожилая служанка с ворчанием – «Сколько же вас тут ходют?» – впустила гостей в дом, повела их на второй этаж по лестнице, ступени которой прикрывали красные дорожки. Витер галантно подставил девушке свой локоть, но Тиса по рассеянности не заметила этого. Лестница привела к высоким дверям с бронзовыми фигурными ручками. Поправив красный платок на седой голове, служанка открыла створки, и на пришедших обрушился шум голосов. Такого столпотворения Тиса у Тонечки еще не видела. Самая большая гостиная в Увеге вдруг стала тесной. Все пять диванов оказались заняты. Навстречу новоприбывшим закосолапил Лаврентий Петрович, солидных лет мужчина в сюртуке с аляповатым канареечным бантом под двойным подбородком. Казалось, что бант этот не дает ему свободно дышать. Раньше Тиса не замечала за градоначальником подобной тяги к моде. Никак веяния из Крассбурга.
– Капитан! Добро пожаловать! Заходите! – без церемоний приветствовал Лавр пришедших, пальцами оттягивая бант от шеи. – Тонечка сейчас выйдет.
Наверное, он говорил это каждому, кто сегодня входил в этот зал.
Градоначальник растерянно оглядел гостиную, решая, куда провести вновь прибывших. Он достал из кармашка сюртука измятый клетчатый платок и промокнул им пот с красного лба. Затем повел гостей к ряду стульев, выстроенных вдоль наружной стены. Свободные места нашлись в самом углу гостиной у окна, заставленного кадками с геранью, – не самые лучшие, но Тису устроили. Она приметила махровую герань бледно-лососевого цвета и постаралась незаметно отщипнуть от нее отросток для своей коллекции, пока отец и старшины здоровались с таможенниками – последним тоже выпала честь усесться на стульях. Аккуратно положив веточку в карман, Войнова оглянулась. Кстати, о ворах: она поискала глазами и нашла новобранца оживленно болтающим с долговязым слугой подле пианино. Надо бы присматривать за ним.
Тиса знала многих собравшихся – самый цвет города. Семья Лопухиных – владельцы лучшей в округе скотобойни. В парике, похожий на старую легавую, – судья Нестор Обло. Горчаки, Ильины, Панины, Кошкины – землевладельцы. Последних – Марику и ее родителей – она приметила на козетке, на которой они теснились втроем. Зои и Руслана видно не было. Марика то и дело вскакивала и смотрела на закрытую белую дверь
